Загрузка ...
Как человек, абсолютно равнодушный к техно-вечеринкам и вообще к вечеринкам, я живу с ощущением, что пользуюсь городом Берлином как-то неправильно. Впрочем, всегда есть шанс, что вы, как и я, любите (или готовы полюбить) современное искусство, изобретательные мемориалы и странные церкви. В таком случае — вот мои рекомендации. Первая часть этого текста — для тех путешественников, кто посещает Берлин впервые, вторая — скорее для тех, кто возвращается.
Если вы впервые в Берлине
Обычно путешественники едут в те города, которые сумели рассказать о себе хорошую историю. Берлин — хрестоматийный пример. Его история — естественно, о преодолении болезненного прошлого. «Мы проделали большой путь, теперь наша страна едина, а тоталитаризм и ненависть никогда не вернутся»: вот послание, которое город несет гостям. Стоит прожить в Германии год или два, и вы убедитесь: это скорее аффирмация, чем реальное положение дел. Впрочем, если и произносить аффирмации, то лучше такие.
Желанная победа над прошлым запечатлена даже в силуэте города. Подъезжая к Хауптбанхоф, центральному вокзалу, вы видите стеклянный купол Рейхстага, спроектированный прославленным британцем Норманом Фостером взамен старого, обгоревшего при нацистах (по-видимому, не без их помощи), а после взорванного. Купол, возведенный в конце девяностых, воплощает ценности нового государства — демократизм и прозрачность. Его даже открыли для посетителей; подняться на здание можно в любой день по предварительной записи на сайте парламента.
В том же смысловом ряду — памятник убитым евреям Европы, на мой взгляд, один из сильнейших мемориалов не только в Германии, но и в мире. Это целая площадь у здания Рейхстага; великий американский архитектор Питер Айзенман заполнил ее бетонными блоками разной высоты, намекая не то на камни, что оставляют на еврейских кладбищах вместо цветов, не то на волны, расступившиеся перед Моисеем. Постепенно теряя из виду привычную городскую среду, вы погружаетесь в особое пространство рефлексии — сумрачный каменный лес-лабиринт.
С мемориалом Айзенмана перекликается Еврейский музей на Линденштрассе, 9-14. Обшитое холодным железом зигзагообразное здание — шедевр Даниэля Либескинда, еще одного американского архитектора-деконструктивиста. Там поражают даже не экспонаты, а задуманные архитектором еще на этапе проектирования инсталляции — Сад изгнания и Башня Холокоста.
Вообще, в Германии как нигде умеют работать с памятью. Первое время после переезда в эту страну я жил в крошечной деревне Вефенслебен, затерянной среди холмов между Магдебургом и Ганновером, и даже там с восхищением обнаружил мельничный жернов, вмурованный в ограду дома на месте, где когда-то стояла мельница. Прошлое напоминает о себе повсюду; порой речь о чем-то нейтральном, вроде деревенской мельницы, но нередко — и о трагедиях.
По всей стране (не исключая столицу) вы найдете на тротуарах так называемые камни преткновения — утопленные в брусчатке бетонные кубики с латунными табличками; этот масштабный проект придумал художник Гюнтер Демниг, чтобы отмечать адреса людей, убитых нацистским режимом. К слову, авторы российского «Последнего адреса» вдохновлялись именно камнями Демнига.
В Берлине есть и другой памятник на уровне земли — мемориал израильского скульптора Михи Ульмана на Бебельплац, посвященный сожженным книгам: маленькое, едва заметное случайным прохожим окно в мостовой — а под ним библиотека с пустыми полками. О бомбежках напоминают Мемориальная церковь кайзера Вильгельма на Брайтшайдплац — бережно сохраненная руина, возле которой в шестидесятые построили новый модернистский храм с удивительными синими витражами — и трехмерный металлический контур Вифлеемской кирхи на Бетлеемкирхеплац. О стене и говорить не стоит; фреска Дмитрия Врубеля с целующимися вождями — самый растиражированный местный символ, почти как Эйфелева башня.
Очевидные места посетили. Что теперь?
Я никогда не жил в Берлине, но постоянно бываю там по работе — и практически каждый раз оказываюсь либо в Новой национальной галерее, либо в Берлинской галерее, либо на Гамбургском вокзале. Это главные арт-институции города; там проходят самые масштабные выставки современного искусства.
Та же Новая национальная галерея на Потсдамерштрассе, 50 вот уже два года показывает персональный проект Герхарда Рихтера «100 работ для Берлина»; это немецкий художник номер один, который многие годы размышляет над основополагающими для живописи вопросами (скажем, что такое изображение и как оно работает). А в постоянной экспозиции Гамбургского вокзала — Инвалиденштрассе, 50, неподалеку от Хауптбанхоф — есть изысканная световая инсталляция Дэна Флавина, классика американского минимализма.
Еще один важный для меня адрес — Кунстраум Кройцберг, легендарная галерея в пространстве бывшей больницы Бетаниен (Марианненплац, 2), по соседству с домом Георга фон Рауха — самым знаменитым берлинским сквотом: вот уже полвека там последовательно работают с контркультурой и иммигрантскими сообществами.
Исключительно эффектная, хоть и вызывающе буржуазная, на мой вкус, экспозиция — коллекция Христиана Бороса в бывшем нацистском бункере. Рекламный магнат, автор диссертации о злодеях бондианы, Борос построил себе пентхаус на верхних этажах этой зловещей бетонной крепости, а прочие отвел для публичной демонстрации своих приобретений. В этот частный музей на Райнхардштрассе, 20 можно попасть только в составе экскурсии по предварительной записи (туры бывают по-немецки и по-английски). Лучшие экспонаты — те, что рифмуются с клаустрофобными интерьерами, скажем, лампы-маятники Юлиуса фон Бисмарка, которые работают, как прожекторы в концлагере.
Несмотря на разнообразие местного театра и концентрацию общепризнанных театральных звезд, за этой стороной берлинской культурной жизни я практически не слежу — вечером, как правило, мне нужно домой, в Лейпциг. Впрочем, есть один коллектив, чьи премьеры я стараюсь не пропускать — моя любимая режиссерская группа Rimini Protokoll, едва ли не самая новаторская команда во всем мировом театре. Они занимаются театральным нон-фикшн; их спектакли напоминают порой интерактивные музеи, а порой публичные интервью. К примеру, пару лет назад Rimini Protokoll предложили выходцам с Тайваня открыть в Берлине, на театральной сцене, импровизированное посольство Китайской республики, которую Германия официально не признает — и поделиться с публикой своими тревогами о будущем родной страны.
Мое любимое место в городе, о котором почему-то мало кто знает — часовня Джеймса Таррелла на Доротеенштадтском кладбище (по соседству похоронены реформатор театра Бертольт Брехт и его жена, знаменитая актриса Хелена Вайгель). Таррелл, как и его соотечественник Дэн Флавин — мастер световых инсталляций, только Флавин источники света выставлял напоказ, а Таррелл их, наоборот, прячет: пространство у него будто само светится. Когда видишь его работы на фото, проще поверить, что это рендеры, а не настоящие локации — настолько нереальными они кажутся. Для часовни самое то.
В интерьере нет ни статуй, ни картин, лишь голые стены, которые переливаются всеми мыслимыми цветами, да алтарь со свечами и раскрытой Библией. В центре духовного опыта здесь оказывается книга: идеальная иллюстрация протестантской культуры. Инсталляцию включают только для экскурсионных групп, записаться можно здесь. Туры, как и в бункере Бороса, проводят по-немецки и по-английски; сама экскурсия длится недолго — потом вам дадут время, чтобы посидеть в тишине и понаблюдать, как меняется свет. Сеансы всегда проходят на закате — так задумал художник.
Несколько советов напоследок
За подарками — в музей «Баухауса», за книгами — в «Бабель». Помимо Дессау, у «Баухауса» есть музеи в Берлине и в Веймаре (кстати, еще один уцелевший исторический город). В сувенирной лавке Bauhaus-shop на Кнезебекштрассе 1-2 можно найти массу потрясающих вещей, разработанных как в школе, так и за ее пределами — скажем, культовый набор шахмат от Йозефа Хартвига, который один побудил меня учиться играть. А в «Babel Books Berlin» продают книги на русском — в том числе те, которые нельзя купить в России.
Не доверяйте расписанию общественного транспорта. Пресловутая немецкая пунктуальность не распространяется на поезда, трамваи и автобусы. Особенно на автобусы. Если вам нужно успеть куда-то ко времени, лучше выбрать трамвай, городскую электричку S-Bahn или метро U-Bahn: они надежнее. Но впритык даже на них ехать нельзя, обязательно опоздаете. Что касается междугородних поездов, их опоздания можно отслеживать в приложении Deutsche Bahn: поверьте, это полезная опция.
Не ограничивайтесь Берлином. Германия, в отличие от России — очень децентрализованная страна. Даже среди мегаполисов первенство Берлина неочевидно: Мюнхен, Гамбург или Кельн не уступают столице ничем, кроме размеров. Если вам нужна историческая среда, искать ее следует в городах поменьше — как мой любимый Любек, столица северной готики, или Кведлинбург, полный сказочных фахверковых домиков. В относительной близости от Берлина внимания точно заслуживают два города: Дессау, где расположена революционная школа дизайна «Баухаус», ее музей и дома ее мастеров — и Потсдам, бывшая императорская резиденция с дворцами и каналами. Кстати, если будете в Потсдаме, загляните в ресторан Masala Haus: наши друзья из Индии уверяют, что это чуть ли не единственное в Германии место с правильной индийской едой.
Антон Хитров, критик, редактор «Медузы» и соведущий телеграм-канала «Плот»
