От женских кредитов к женским завтракам. Интервью с автором проекта Women Who Inspire Ольгой Высоковой

Russian Gap уже писал про лондонские встречи “Women Who Inspire”, на которых  собираются русскоязычные девушки, возглавляющие свои компании или работающие в разных областях бизнеса. По замыслу организатора этих встреч Ольги Высоковой, они необходимы прежде всего тем, кто устал от женских разговоров про сумки, детей и путешествия. Здесь на первый план выходят бизнес идеи и рассказы об их воплощении, заводятся контакты и приобретаются единомышленники. Russian Gap встретился с Ольгой Высоковой, чтобы узнать, откуда эта идея появилась у нее, по какому принципу приглашаются участницы, и зачем самой Ольге все это надо.

Ольга, ты возглавляла европейское отделение банка “Центр-инвест” в Лондоне. Продолжается ли сейчас твоя банковская карьера?

Я действительно 10 лет проработала в банке. Начинала работать в России, в штаб-квартире банка “Центр-инвест” в Ростове-на-Дону, в моем родном городе, потом открыла и возглавила представительство банка в Лондоне. Мы его открыли в 2006 году, но в 2013 пришлось закрыть, так что сейчас я не занимаюсь банковской деятельностью.

Ты сразу из Ростова-на-Дону переехала в Лондон?

Из Ростова я уехала учиться в Москву, закончила МГИМО, после чего поехала на два года в Лондон, получать степень магистра по банковскому делу. Затем вернулась в Россию, хотя фактически продолжала жить между двумя странами, так как стала вести международные проекты: привлекала заимствования с международных рынков капитала, привлекала акционеров-международников. В какой-то момент у нас появилась критическая масса международных сделок, было 500 банков-корреспондентов, и стало необходимо присутствие в Европе. Мы приняли решение открыться в Лондоне, и меня назначили ответственной за этот проект.

Скажи честно, “Центр-инвест” — это семейные связи?

Это был бизнес моих родителей, который они начали в 1992 году. Дальше банк рос органически, привлекая новых акционеров, в том числе европейских.

Когда я присоединилась к команде, в состав “Центр-инвеста” входил ЕБРР (“Евпроейский банк реконструкции и развития”), Немецкая государственная корпорация DEG,  Erste Bank и Райффайзен, и доля нашей семьи на тот момент снизилась до 16%. Это далеко не контрольный пакет акций, поэтому сказать: «Это семейный банк» — я не могу. Это банк всех вышеупомянутых европейских акционеров, у которых очень жесткие требования к управлению и corporate governance.

Страшно было браться за такую работу?

Некогда было бояться. Заданий было столько, и при этом было столько приятного волнения! С 2000 по 2008 год в банковской сфере был рост, у всех была эйфория. Мы бежали вперед, ежегодно удваивали показатели, все было классно, денег было много, проектов много, отмечали красиво.

А потом что? Случился кризис?

2008 год на нас не так сильно повлиял, на нас больше повлияли санкции: нашим акционерам стало запрещено давать нам кредитные линии, банки-корреспонденты тоже не могли предоставлять финансирование, мы не могли ни облигации размещать, ни синдикаты привлекать. Какой оставался смысл находиться в Европе? Бизнес замкнулся внутри России. У меня в 2013 году появился выбор: переезжать в Ростов или остаться здесь. Я бы переехала, потому что мне очень нравилась моя работа, но так как у меня двое детей, пришлось учитывать их интересы. Они захотели остаться в любимой школе в Лондоне.

До закрытия лондонского отделения ты воспитывала детей без отрыва от работы?

Практически! Я помню, в 2008 года мы подписывали синдикат. Подписание было назначено на 29 февраля, а ожидаемый срок родов стоял 5 марта. Я ужасно боялась, что от рабочего стресса у меня случатся преждевременные роды, и ребенок родится в последний день февраля високосного года! У меня было 55 банков на подписании; если бы кто-то из них не пришел, у меня бы сорвалась сделка — было о чем волноваться. Но все прошло хорошо, первый ребенок родился 5 марта, как и планировали. Три месяца я побыла с ним в декрете, но потом была важная встреча совета директоров в Вене, куда я не могла не поехать, так как была связующим звеном между иностранными акционерами и нашими. Ведь иногда проблема даже не в языке, а культурных, мировоззренческих вещах. Легко спорить, и очень сложно добиваться консенсуса. У нас была задача — чтобы мы не спорили, а оставались на одной волне и решали вопросы конструктивно. Так я вернулась к работе.

Как именно ты помогала акционерам преодолевать этот барьер? Есть какие-то наработанные хитрости?

Надо разобраться прежде всего, чем обосновано решение, которое предлагают российские акционеры, и чем обосновано решение иностранцев. Иногда это этические моменты, иногда это недопонимание российского законодательства или способов ведения бизнеса. У европейских и российских банкиров могут быть совсем разные представления о бизнесе, поэтому постоянно нужно что-то уточнять, на что-то обращать внимание друг друга. Ты спрашиваешь: “А почему вы именно это предлагаете, какая цель?” Этой цели можно достигнуть, подойдя с разных сторон, а если упираться именно в метод достижения цели, то конечно, мы закончим конфликтом, потому что методы у нас разные.

Тебе было легче работать с российскими или европейскими банкирами?

С европейскими легче, так как у них всегда есть четко очерченные правила. У нас же все происходит очень эмоционально. Гораздо легче работать, когда ты знаешь регламент, и понимаешь, от чего люди отталкиваются, когда принимают решения.

Отделение закрыли, в Россию ты возвращаться не стала. Что стала делать дальше?

Я стала искать себя. Поняла, что у банкиров на самом деле довольно мало навыков, которые можно продать. Банкиры умеют хорошо проводить переговоры, развивать контакты, но шить, печь, танцевать они не умеют. То есть они не производят никакой конечный продукт. Тогда я решила попробовать реализовать свои старые мечты, а в детстве я мечтала стать учительницей. Пришла в школу своих детей и попросила директора дать мне возможность испытать себя. Он позволил мне месяц поработать помощником учителя младших классов. И я поняла, что это самая тяжелая работа на свете! С 8 утра до 4 вечера ты занимаешься маленькими детьми, помогаешь им буквально во всем, постоянно нужно думать, как ты ребенку отвечаешь, какие выводы он сделает после разговора с тобой, ты себе совершенно не принадлежишь. И при этом у тебя зарплата 25,000 фунтов. От продолжения эксперимента я отказалась и снова стала искать возможности в банковской сфере.

Там хотя бы зарплаты выше!

Да и вообще банкиром быть гораздо проще, чем учителем!

Я пошла на собеседования в private banking и получила предложение из Цюриха, но когда стала собирать чемоданы, задумалась: правильно ли я делаю? На тот момент я осталась single mum, и переезжать одной, с двумя детьми, не говоря по-немецки, я не рискнула. В Лондоне хотя бы есть поддержка друзей, дети ходят в хорошую школу. В общем, я просто сдрейфила. И стала работать консультантом в лондонских семейных офисах (family offices), которые помогают семьям с управлением капитала.

В какой момент ты стала проводить женские бизнес-завтраки, и зачем?

Сама идея пришла довольно спонтанно, хотя она не взялась из ниоткуда. Похожие вещи я уже реализовывала, когда работала в банке. В России я одной из первых стала продвигать идею льготного кредитования женских проектов. В 2010 году мы запустили такую услугу, и сейчас этот проект в “Центр-инвесте” один из топовых. Отчасти это был маркетинговый ход, но при этом мы действительно хотели выделить роль женщин в бизнес-сообществе и выразить свое восхищение ими. Я знаю, как нелегко строить свой бизнес, когда у тебя есть семья и дети. Причем бизнес часто совсем не женский.

Мы выдавали женщинам кредиты на мясоперерабывающий завод, компанию по ремонту корабельного оборудования, рыболовство.

Об этих женщинах мы писали статьи, книгу, а потом стали собирать для них завтраки — чтобы они могли познакомиться друг с другом, пообщаться, обсудить проблемы, воодушевить друг друга.

На первое мероприятие в Лондоне, которое в прошлом году прошло в Berkeley Group, я позвала газету Financial Times. Позвонила по номеру, который нашла в гугле. Сначала меня, конечно, послали, но я была настойчива: прислала описание концепта на одну страничку, и сказала, что мы будем ломать стереотипы в отношении русских женщин в Англии, и они заинтересовались — отправили фотографа и журналиста. Из-за них нам пришлось говорить по-английски. Но зато на следующий день вышла статья на сайте, а через день ее напечатали в субботнем выпуске FT.

Что-то поменялось после этой публикации?

Прежде всего мое отношение к этому проекту поменялось. Сначала я не думала продолжать, думала, это будет единоразовое мероприятие. Но мне стали звонить и писать люди, говорить, какая классная идея, спрашивать, что будет дальше. И я решила оставить завтраки на постоянной основе. Зарегистрировала компанию Women Who Inspire, разработала логотип, купила домен — сейчас сайт в процессе разработки, скоро запустится. Сначала я думала, что помимо русских предпринимательниц начну приглашать английских, но поняла, что русских интересных женщин в Лондоне так много, что еще надолго хватит только их, даже если собираться каждый месяц по 20 человек.

У этого проекта есть коммерческая цель?

Я на этом не зарабатываю, но не все в жизни измеряется деньгами. Финансовой выгоды для меня нет, но есть имиджевая выгода, есть публикации, приглашения на конференции, где я могу быть не только слушателем, но и спикером, от чего я испытываю огромное удовольствие.

А на чьи деньги ты проводишь эти мероприятия? Спонсоры?

Правило номер один: я свои деньги не должна тратить. Иначе это будет выглядеть так, что я покупаю себе внимание. А мне нужно, чтобы люди в меня верили и потому поддерживали. Если в меня не верят и если это никому не нужно, то зачем тратить свое время? Поэтому да, под каждую встречу я ищу спонсоров — банки и частные компании. С банками мне общаться легко. От них я хочу 1000 фунтов на проведение завтрака; иногда, правда, бюджет получается заметно больше — как это было на вечере Bulgari который прошел с поддержкой банка Credit Suisse. Я рассказываю спонсорам о формате, присылаю фотографии и пресс-релизы. Не со всеми получается договориться сразу, иногда бюджеты сверстаны и приходится ждать несколько месяцев.

Зачем это нужно банкам?

Сейчас важные тренды — гендерный вопрос и поддержка частного сектора, и когда они связаны, это прекрасно для отчетов инвесторам, так называемых “Enviromental and social responsibilty reportings”. Они поддерживают женщин-предпринимательниц, тем более если это стоит так недорого, то почему нет.

Обычно мы проводим наши встречи в ресторане при отеле Berkeley, куда приглашаются 10-15 человек.

Один раз мы делали красивый выездной завтрак в галерее Halcyon. Правда, это получается дороже, так как приходится арендовать оборудование самим.

Где ты находишь женщин, которые становятся героинями твоих встреч?

Про некоторых, кстати, я узнаю в Russian Gap — читаю, отмечаю для себя новые имена. С некоторыми меня знакомят, кого-то приводят спонсоры.

У меня много людей спрашивают, как попасть на завтрак. Есть ли какие-то требования к тому, какой и какого размера должен быть бизнес? Давай им всем сейчас ответим, и я буду просто давать ссылку на это интервью.

Нужно связаться со мной (на Facebook, LinkedIn или мейлу o.vysokova@me.com), прислать ссылку на свой сайт или рассказать про свой бизнес. Нам интересно все: от стартапов до компаний, которые существуют на рынке много лет. Получается хорошая комбинация.

У женщин с более устоявшимся бизнесом, как правило, есть какой-то капитал, который они думают куда вложить. Когда они видят интересную идею стартапа, то могут помочь.

Были уже такие случаи?

Реализованных случаев я пока не знаю, но после завтрака меня часто спрашивают контакты, я точно знаю, что люди продолжают встречаться, обсуждать совместные проекты.

Ты уже думала, куда развиваться дальше? Через год, мне кажется, так или иначе ты наиболее яркие примеры переберешь — все же русскоязычное бизнес-пространство Лондона не безгранично.

У меня никогда не было конечной цели, по мере проведения мероприятий станет ясно, что с этим делать. В любом случае это отличная база данных и контактов. Сейчас у меня есть цель провести более крупное мероприятие, но туда сложнее найти спонсора, так как это дороже. Я вижу формат вечерних дринков, на которых можно более неформально пообщаться и рассказать про себя.

Какие наиболее яркие примеры русскоязычных женских бизнесов в Лондоне ты могла бы выделить?

Сейчас создаются много успешных онлайн-платформ, так называемые market places. “Поликлиника №1” — очень непростой, но очень успешный бизнес, который много лет существует. Могу отметить Аллу Уварову из Two Chicks — их бизнес существует уже 10 лет, есть сложившаяся история успеха. Из онлайн-платформ могу выделить Fancy Kids, Little Concept, Arbuzz молодцы, Катерина Макдугалл из галереи MacDougall’s. Главное, что меня восхищает в них: люди не боятся своих идей! Какими бы они ни казались трудно реализуемыми вначале.

Текст и фото: Катерина Никитина