Загрузка ...К столетию Октябрьской революции британский фонд «Кино Классика» запустил проект, посвященный отражению революций в кинофильмах. В течение года на большом экране лондонского кинотеатра Regent Street Cinema показывают классические фильмы о том, как народы и герои пытались изменить мир и что из этого вышло. Если в мировом революционном движении сложно определить национальное первенство, то по части кинореволюций русские, безусловно, первые. Во многом именно они повлияли на изображение бунтарского духа в других культурах и поколениях. «Революции прошлого — прообраз революций будущего», — не без иронии утверждают кураторы проекта Иан Кристи, Мария Королькова и Джастин Уодделл, намекая на ситуацию вокруг Трампа, Брекзита и пост-правды.
Russian Gap посмотрел все девять фильмов лондонского фестиваля и советует обязательно отправиться в кинотеатр, чтобы попытаться лучше осознать будущее через опору на прошлое.
«Броненосец Потемкин», Сергей Эйзенштейн, 1925.
Революция как импровизация
«Скажи “Потемкин”, и, кажется, вся британская армия упадет один за другим, как кегли»,— так писал в 1929 году британский критик Брайер, иронизируя над поистине истерической реакцией британской публики на показ «Броненосца “Потемкина”». Фильм, действительно, был запрещен к широкому показу в Великобритании вплоть до Второй мировой войны, хотя многие видели его на показах в профсоюзах и закрытых клубах. Сегодня, как и сто лет назад, этот фильм — эталон революционного кино, монтажа, ритма и настроения. В Лондоне кураторы «Кино Классики» впервые решили показать картину под импровизационный аккомпанемент Instant Orchestra под руководством Макса Райнхардта, намекая на то, что в любой революции есть большая доля импровизации.
«Я – Куба», Михаил Калатозов, 1964.
Революция как эстетика
Один из любимых фильмов режиссеров Скорсезе и Копполы, а также учебник по операторскому мастерству, «Я – Куба» — одно из самых парадоксальных кинотворений двадцатого века. Снятый в головокружительной эстетике резких ракурсов, с помощью ручной камеры и широкоугольного объектива, с использованием крупных планов и выверенных по картинам эпохи Возрождения композиций, фильм рассказывает историю кубинских рабочих и крестьян накануне революционных событий 1959 года, представляя собой прямое орудие пропаганды. Тот самый случай, когда форма и содержание противоречат друг другу и парадоксально сливаются в единое целое, от которого невозможно оторвать глаз. Закадровый голос, говорящий от имени острова, заставляет почувствовать себя не просто кубинцем, но самой Кубой.
«Уик-энд», Жан-Люк Годар, 1968.
Революция как молодость
Едкая сатира конца шестидесятых годов на любовные отношения внутри буржуазного потребительского общества как никогда актуальна сегодня. Молодая пара отправляется на поиски умирающего родственника в надежде получить наследство. Однако в пути их настигает череда мрачных событий, заставляющая задуматься над самой целесообразностью жизни в мире, где все можно купить и продать. Общество потребления становится метафорой варварства и возвращения в первобытный мир. Не обошлось здесь и без знакового нигилизма Годара, знаменитых кино- и литературных аллюзий. Выпущенный менее чем за год до студенческих волнений мая 1968 года, фильм Годара предвещает революции будущего.
«Начало неведомого века», Лариса Шепитько и Андрей Смирнов, 1967.
Революция как свет
Фильм-альманах был заказан по случаю пятидесятой годовщины революции, однако не прошел брежневскую цензуру и пролежал на полке вплоть до конца 80-х годов. В новелле «Ангел» Андрея Смирнова показана история повседневного героизма и жестокости в годы гражданской войны 1920-х годов. В новелле Шепитько «Родина электричества», снятой по мотивам повести Андрея Платонова, молодой механик отправляется в голодающую деревню, чтобы принести людям свет. Поразительный черно-белый видеоряд фильма часто сравнивают с работами Александра Довженко, учителя Шепитько, однако заложенная в фильме идея о невозможности света в эпоху тьмы намного превзошла эстетику великих предшественников.
«Черный бог, белый дьявол», Глаубер Роша, 1964.
Революция как голод
В основополагающем фильме движения «нового кино» Бразилии Глаубер Роша исследует атмосферу страха, охватившую страну в 1940-х годах. Фильм — притча о крестьянине, раскаявшемся после убийства хозяина. Основной принцип режиссера называется «эстетика голода», потому фильм наполнен картинами бедности и унизительных условий жизни рабочего класса. Работая с ручной камерой, Роша создает уникальный монтаж, отрицающий принципы западной киноэстетики. Последовательность действий растворяется в лихорадочной смене кадров, перескакивающих с крупного плана на общий, чтобы намеренно дезориентировать зрителя и ввести в состояние интеллектуального и эмоционального голода.
«Дзета», Коста-Гаврас, 1969.
Революция как фотография
Политический триллер, основанный на реальных событиях. Хроника убийства либерального греческого политика Григориса Ламбракиса, за которым стояло правительство премьер-министра Константина Караманлиса и его «Национальный радикальный союз». Музыку к фильму написал друг убитого депутата Ламбракиса Микис Тордоракис, заключенный в тюрьму во время производства фильма. Техника документального кино, рваный темп монтажа, использование фотографий и коллажей сделали фильм шедевром мирового кинематографа и кинематографической сенсацией шестидесятых, обладателем премии «Оскар» и нескольких премий Каннского кинофестиваля.
«Дантон», Анджей Вайда, 1983.
Революция как беспощадность
Историческая драма Анджея Вайды об идеологической борьбе между двумя титанами Великой французской революции — Дантоном и Робеспьером — это резкая политическая аллегория бесполезности и беспощадности насильственной революции. Время действия — второй год революционных волнений, когда Дантон становится центром гнева, вызванного беспощадной критикой его политики. Для Вайды «Дантон» — метафорическое осмысление политических разногласий внутри польской «Солидарности». Изначально картину планировали снимать в Польше, на родине режиссера, но после введения военного положения в 1981 году съемки на родине стали невозможны.
«Земля и Свобода», Кен Лоуч, 1995.
Революция как справедливость
Картина о напрасной идеализации рабочего класса. Герой фильма, английский колумнист Дэйв Карр, едет в Испанию бороться с франкистами в первые дни гражданской войны. Запутавшись в политических интригах, он становится жертвой военных компромиссов. «Земля и свобода» стал первым из трилогии фильмов Лоуча, посвященных социалистическому движению в мире. Виртуозные батальные сцены и знаменитая сцена освобождения деревни, гуманизм и сострадание в трактовке сюжета делают фильм одной из самых продуманных работ британского режиссера.
«Двадцатый век», Бернардо Бертолуччи, 1976.
Революция как неравенство
Пожалуй, самая радикальная политическая эпопея итальянского кинематографа, которая длится пять часов и излагает историю двадцатого века с 1901-го (года смерти Верди) до окончания Второй мировой войны в 1945-м. Фильм о жизни Альфредо Берлингьери, сына богатого помещика, и Ольмо Далько, чья семья работает на Берлингьери, с удивительным по силе актерским ансамблем Роберта де Ниро и Жерара Депардье. Родившиеся в один и тот же день, два героя связаны детской дружбой, но по мере взросления между ними разрастается социальная пропасть. В результате перед зрителем пятичасовой анализ неравенства в итальянском обществе первой половины двадцатого века — нелегкая тема, которую Бертолуччи решает со свойственной ему виртуозностью.
смотрите на сайте кинотеатра.
На обложке: кадр из фильма «Я, Куба»
