В Грузии я говорю: «Я дома». А здесь говорю: «Я в Лондоне». Интервью с Кэти Мелуа

Кэти Мелуа – британская певица грузинского происхождения. Кэти было восемь лет, когда ее семья переехала из Тбилиси в Белфаст, и она совсем не говорила по-английски. Однако благодаря любви к музыке смогла не только интегрироваться в новую культуру, но и стать всемирно известной певицей. Первый же альбом, записанный Мелуа в 19 лет, в течение пяти месяцев был распродан более чем полуторамиллионным тиражом, а в 2006 году певица побила рекорды по продажам среди женщин-артистов в Великобритании и в Европе.

В интервью ZIMA Magazine Мелуа рассказала о своих русских корнях, о том, как в ней сочетаются грузинская и английская ментальности, а также почему, проведя большую часть жизни в Британии и проживая в Лондоне, певица по-прежнему считает своим домом Грузию.

— Вы выросли в Британии, но переехали из Грузии в раннем возрасте. К чему было сложнее всего привыкнуть после переезда?

— Больше всего я скучала по грузинской еде. По свежему арбузу летом. Когда мы жили в Тбилиси, у нас было несколько кур, и по утрам мы ходили за свежими яйцами. И, конечно, язык. Потому что я не говорила ни слова по-английски. Я помню, как сильно я напрягалась, чтобы понять разные акценты и формы языка. Я помню нудные уроки английского в Грузии, я их терпеть не могла. А когда мы переехали в Британию, мне пришлось выучить язык, чтобы говорить с друзьями.

— В 8 лет, наверное, было очень сложно учить язык с нуля?

— Я тогда ходила в католическую школу в Белфасте. Моя учительница видела, что я люблю петь, и дала мне большую роль в рождественской пьесе. Музыка очень помогла мне интегрироваться.

— В ваших ранних песнях, таких как The Spider’s Web, вы поднимаете вопросы расизма, насилия, войн. Вы хотели что-то донести до слушателей через песни?

— Я ее написала в очень молодом возрасте, мне было лет 16-17. В то время я проходила через фазу, когда мне довольно наивно казалось, что я интересуюсь политикой. Я так любила музыку, что мне хотелось вложить в песни важные темы. Я просто пыталась выразить себя и записать в песнях то, что думала. Мне казалось, это хорошая идея. Сейчас я думаю, что, чтобы вкладывать такие темы в песни, нужно быть более опытным автором, чем семнадцатилетняя девушка.

Эта песня скорее об осознании, что да, давайте говорить о политике, но, на самом деле, жизнь довольная сложная, и иногда трудно определить, что правильно, а что нет. Я верю, что, если я не в политике, мне не стоит о ней говорить. Это мое мнение. Я хочу записывать хорошие песни, это мне интересно.

— Как вам кажется, переезд в Британию повлиял на ваши взгляды на жизнь, менталитет?

— Очень сильно. Разница между мировосприятием британцев и грузин огромна. Даже юг и север Королевства сильно отличаются по культуре. Мой муж, например, с севера. И в последние 7 лет я познакомилась с йоркширцами. Это тоже совсем другой менталитет и совсем другая культура, чем на юге.

Как грузинка я гораздо более смелая, уверенная в себе, а как в англичанке во мне эта уверенность не такая сильная. Возможно это связано с моим личным опытом новичка здесь, ведь я приехала как иммигрант. Когда ты не родился здесь, ты всегда – гость.

— Вы все еще так себя ощущаете в Британии? Гостем?

— Пожалуй, нет. Я бы хотела сказать, что чувствую себя гостем, потому что мне кажется это проявлением уважения. Мне посчастливилось приехать в эту страну и познакомиться со столькими прекрасными англичанами.

Англичане – по-настоящему прекрасные люди, просто нужно некоторое время, чтобы их узнать.

Они не так быстро проявляют гостеприимство, как грузины. Знаете, грузины гостеприимны до безумия. Это происходит моментально. Мы породнимся и будем дружить до самой смерти, стоит один раз вместе выпить. Тогда как в Англии потребуется несколько лет, чтобы стать задушевными друзьями.

— Вы чувствуете себя скорее грузинкой или англичанкой?

— Мне очень повезло, что во мне сочетаются два мировоззрения. И сейчас мне кажется, что я ни та, ни другая. У меня есть возможность взглянуть на Грузию глазами британцев и на Британию глазами грузин. Но все-таки когда я еду домой, я еду в Грузию. А когда я здесь, я говорю: «Я в Лондоне».

— Где вы чувствуете себя как дома?

— В Батуми. Абсолютно точно. Когда я плаваю в бассейне каждый день утром и вечером, ем арбуз, соленую кукурузу в початке, когда я вижу своих друзей и как моя мама играет в карты со своими друзьями, болтает бог знает о чем, я понимаю: это – мой дом.

— Вы ездили в Грузию на рождественские праздники?

— Последний раз я была в Грузии на свой день рождения в сентябре. Я провела какое-то время в Батуми, купалась в море, съездила в Тбилиси к бабушке с дедушкой. Но Рождество мы праздновали в Шеффилде с семьей моего мужа.

— В октябре начинается ваш тур по Британии и Европе. Вы к нему выпустите новый альбом?

— Сейчас, как и всегда, я собираю материал и идеи для песен, пишу тексты. Через несколько месяцев мы начнем запись в студии. Если все пойдет по плану, надеюсь, что из этого выйдет новый альбом. Но еще слишком рано об этом говорить, мы пока только экспериментируем. Кроме того, сейчас само понятие альбома меняется – появляются мини-альбомы, все очень размыто.

— Ваш последний альбом In Winter довольно сильно отличается от предыдущих. Вы все еще ищете свой стиль?

— Я люблю самые разные музыкальные стили, мне нравится пробовать и экспериментировать, но стараюсь больше думать о том, как мне стать лучше в том, что я делаю, нежели чем постоянно гоняться за чем-то новым и разным. Есть некоторая простота и основа, к которой я стремлюсь. Это классическая музыка, неподвластная времени.

— In Winter был записан в Грузии, вместе с Горийским женским хором. Он получился очень рождественский: украинская колядка «Щедрик», рождественская песня «O Holy Night» и партия «Всенощное бдение» Рахманинова. В альбоме есть песни на английском, украинском и, если не ошибаюсь, вы поете на русском?

— Кажется, это древний церковнославянский. Рахманинов наложил музыку на старые библейские тексты.

— Вы говорите по-русски и по-украински?

— По-украински нет, по-русски говорю, но не очень уверенно. Я понимаю по-русски.

— Какие русские слова вы знаете?

— Ну.. (переходит на русский) Здравствуйте… Если хочешь, мы можем по-русски говорить, но я очень много не получается, вот так говорю. Понятно? (снова переходит на английский) Мне определенно проще на английском.

Английский – мой ведущий язык, потом грузинский, затем русский. Мне этого запаса слов более-менее хватает.

— Вы выучили русский в Грузии?

— Моя бабушка говорила со мной только по-русски. Ее отец был наполовину канадцем, он приехал в Россию и не смог вернуться назад. Так он остался в России и женился, кажется, на грузинке. У него были предки из России, так что я точно не знаю, на какую часть она была русской. Это невероятная история, мне нужно ее как следует изучить.

— Вы говорили, что скучали по грузинской еде. Что вы больше всего любите?

— Ой, так много всего. Я обожаю гоми, хлеб с сыром внутри, когда он тает – это умереть как вкусно! Я люблю хинкали, хачапури по-аджарски, особенно после купания. Все вегетарианские блюда – знаете, такие круглые со шпинатом, со свеклой [пхали – прим. ред.], салаты. Это все невероятно вкусно.

— Вы – вегетарианка?

— Нет, хотя я стараюсь сократить потребление мяса. Это так ужасно, то, что мы слышим про мясную промышленность. В Грузии, кстати, отличная вегетарианская еда. Еще лет 5-10 назад нельзя было приехать в Грузию и сказать «я – вегетарианец». Сейчас, думаю, можно.

И Грузия меняется совершенно феноменально. Мне нравится, что страна становится более современной. В то же время, в искусстве все еще присутствует проникновенный дух творчества. Он раскрывается подобно бабочке, и это захватывающее зрелище.

— Как это проявляется в искусстве?

— Например, у Горийского хора, с которым я работала над последним альбомом, очень серьезная классическая подготовка, и, в то же время, горячий грузинский темперамент. Это комбинация дисциплины и эмоционального вихря звуков. Гия Канчели – невероятный классический композитор. В прошлом году меня просто потрясло его произведение в исполнении Лондонского филармонического оркестра. Это было настолько мощно.

Есть и в популярной культуре такие вещи, как сериал «Подруги моей жены». Вы слышали про него? Это сериал про Грузию наших дней. Сейчас все его смотрят, он почти как раньше были «Друзья» в Америке. Сценарий просто блестяще написан. Я бы сказала, что в России одни из лучших писателей в мире: Чехов, Достоевский. И я думаю, что грузины впитали влияние великой литературы. У меня ощущение, что сценарист этого сериала вдохновлялась лучшими писателями.

— А сама Грузия, на ваш взгляд, стала более современной?

— Когда я была в Батуми, я обратила внимание на магазины. Такие дома мод и бутики увидишь только в самых крутых местах Лондона, где-нибудь в Шордиче или в восточном Лондоне. Еще 5-10 лет назад, когда мода становилась более коммерческой и западной, не было такого количества вещей, сделанных со вкусом. А теперь – огромный выбор.

— Уровень жизни тоже повысился?

— Мой опыт показывает, что да. Не могу говорить за других людей, уверена, что не у всех так, но из того, что я вижу – улучшился.

— Британские издания, в том числе The Guardian, называют вас второй по известности личностью родом из Грузии. Вы читали это?

-Да уж.

— Вы, разумеется, знаете, кто первый.

— Мы как раз только что обсуждали Сталина в машине, Джеймс [муж Кэти – прим.ред.] недавно посмотрел фильм о нем. Он мне рассказывал все эти жуткие факты из его биографии. Это, конечно, ужасно.

— Как вам оказаться в одном списке со Сталиным?

— Не думаю, что люди всерьез меня с ним сравнивают. Меня это заставляет задуматься о границах между странами и национальностях. И я думаю – зачем нам это все? Разумеется, национальная принадлежность и национальная гордость очень много значат для людей. И для меня тоже. Но я помню, когда мне было 16-17 лет, я думала о том, зачем нам нужны все эти разделения и границы. Я не знаю, у меня до сих пор нет ответа на этот вопрос.

— Кого бы вы сами выбрали – три самых значимых личности из Грузии в международном или национальном масштабе?

— Я думаю, писатели, Шота Руставели. Я бы также выбрала Гию Канчели. Мне кажется, его произведения прекрасны. И, знаете, режиссер сериала «Подруги моей жены» Кети Девдариани. Она прекрасно пишет, и сериал очень смешно отображает грузинское общество. Также я бы назвала многих из мира моды. Дизайнер Давид Кома – уверена, вы о нем слышали.

— Фильм, который вы обсуждали с мужем, случайно не «Смерть Сталина»? Сейчас в России его широко обсуждают.

— Это новый фильм? Кажется, он смотрел какой-то документальный фильм на YouTube. К сожалению, я не смотрела фильм, о котором вы говорите. Вы бы порекомендовали?

— Определенно. Это сатирическая комедия Армандо Ианнуччи, построенная на черном юморе. В России не все его оценили, и у фильма отозвали лицензию.

— О, знаете, как грузинка, переехавшая в Британию, я быстро овладела языком, но юмор всегда сложнее всего перевести. Очень сложно точно передать шутки между разными культурами. У моего мужа отличное чувство юмора, он постоянно меня смешит. Но есть вещи, от которых он просто рыдает со смеху, а я не понимаю, что в этом смешного. А бывает наоборот, когда мы смотрим грузинские передачи. Мне кажется, нужно смириться с тем, что у людей разное чувство юмора.

— Вы рассказывали в интервью, что ваш дедушка был сослан в Сибирь еще при Сталине. Как вам кажется, можно ли шутить на тему его правления и всего, что тогда происходило?

— Я думаю, что та история, которую мы пережили в России и в Восточной Европе, все еще очень неоднозначная. Я сама не застала этого, но мой дедушка через это прошел, как вы сказали. И у многих есть родственники, которых все еще преследуют эти воспоминания. Такова жизнь, некоторые вещи обижают других людей. И они имеют право обижаться, если у них связаны с этим страшные воспоминания. Но у других нет, и они хотят создавать искусство из истории. У каждого своя задача, не правда ли?

Мне трудно высказываться на эту тему, поскольку я не видела фильм. И я даже не знала, что есть такая дискуссия. Мой дедушка, несмотря на жуткий опыт, через который он прошел, стал очень счастливым человеком. Каждый вечер он устраивал прекрасные грузинские застолья, от которых все женщины в нашем доме были в восторге. Он прожил очень счастливую жизнь, до сих пор каждый день катается на велосипеде. Его пример меня очень вдохновляет.

— Вы говорите с ним о том периоде?

— Он не говорит на эти темы глубоко и серьезно. Но пока я росла, он мне рассказывал истории об этом. И в этих историях он всегда был таким героем. Знаете эту безумную грузинскую уверенность в себе? Очевидно, он специально выставлял себя смелым перед внучкой. Так что я до сих пор не знаю, что из этого на самом деле произошло, а что он придумал, чтобы научить меня верить в силу духа, научить не терять надежду, что бы ни произошло, и что пока ты жив, ты сможешь все пережить. За это я всегда буду ему благодарна. Знаете, то, что мой близкий человек прошел через такие испытания, многому научило меня, и я невероятно ценю свою жизнь.

— Ваши родители сейчас в Грузии? В одном из интервью вы говорили, что они хотели бы вернуться.

— Мои родители живут со мной в Лондоне. Папа все еще работает врачом в Британии. Но я думаю, они бы хотели вернуться, когда он выйдет на пенсию. 

— Почему?

— Погода, природа, еда, люди. Много причин.

— А вы? Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы вернуться в Грузию?

— Ммм… Моя работа здесь. У меня особое теплое отношение к Лондону. Знаете, что мне в нем больше всего нравится? Его литературная история. Меня восхищает тот факт, что столько великих авторов жили здесь – Вирджиния Вулф, Роберт Фрост. Но Грузия всегда для меня будет страной, куда я буду приезжать. Мне очень повезло, что у меня все еще есть там семья, и я могу их навещать.

— Может быть, когда вы выйдете на пенсию?

— Возможно. Хотя, если честно, я не хочу выходить на пенсию.

Фото Катерины Никитиной и Евгении Басыровой