Наша родина — русский язык: Марат Гельман подводит итоги «СловоНово»

Наша родина — русский язык. Известное выражение материализовалось на Втором форуме русской культуры в Европе «СловоНово». Он, как и год назад, прошел в Черногории, в городе Будва. Приехав из разных стран, на форуме все общались на русском. И убедились еще раз, что русская культура многонациональна, многообразна, много где способна прижиться и даже доминировать. Устроитель и главный идеолог «СловоНово» известный галерист Марат Гельман подводит итоги форума в разговоре с Ларисой Усовой.

– Идея «СловоНово» родилась после того как я обнаружил: большинство выходцев из России — представителей ее культуры, уехавших работать в Европу, — не так уж стремятся ассимилироваться, превратиться в новых французов, англичан, чехов, а сохраняют идентичность как русские. Они начали обустраивать русскую культурную жизнь в тех городах, где сейчас живут. Мы — я и за собой это заметил — стали меньше следить за событиями и волноваться о том, что происходит в России, и вместо этого начали создавать события в Европе. Организовывать галереи, книжные магазины, фестивали. И мне показалось, что это новый феномен — что русская культура уже вышла за пределы России, расплескалась, стала экстерриториальной. Причем, понятно, что это не обычная эмиграция, это люди, которые достаточно активно участвуют в жизни мира, в том числе их активность заметна в Москве, некоторые остаются гражданами России. Это просто русские европейцы. И их много. Значительная часть ведущих русских писателей, художников, композиторов живут за рубежом. Их часто шельмуют и позиционируют в качестве отщепенцев, отколовшихся. Но, во-первых, они присутствуют в жизни метрополии более чем активно, во-вторых, если считать «отколовшимися» настолько значительные имена, то это катастрофа. 

Я хотел показать, что это совершенно не так. Никакой катастрофы. Просто мы «не в изгнании, а в послании». И это был главный итог первого форума, который прошел год назад. Нынешний форум в определенной степени продолжил эту линию. Снова были презентации «русских» городов, появились новые — например, Хельсинки, Венеция, Рига, которых не было в прошлый раз. Приехавшие оттуда журналисты, писатели, художники рассказали о своей жизни и работе, о месте русской культуры в чужой среде и ее влиянии там на жизнь общества.
У нынешнего форума были и другие задачи. На этот раз мы пригласили сюда живущих в России и вообще русофилов — европейцев, которые профессионально занимаются проблемами русских. И таким образом главной задачей «СловоНово—2019» стала демонстрация принадлежности русской культуры к европейской. И главным тезисом — «Россия — это Европа».

– Мне показалось, что очень много говорилось о том, как сделать, чтобы русское искусство — и русская литература особенно, русский язык — не ассоциировались у европейцев с российским государством. Это так?

– Возможно, хотя мы не ставили перед собой задачу специально это формулировать. Тем не менее, создание негосударственной платформы для презентации русской культуры на европейских площадках будет задачей третьего форума, потому что ни один город, ни одна страна мира не может обеспечить насыщенную культурную жизнь своим жителям только за счет собственных творцов. Надо обязательно включить русскую культуру в этот культурный обмен. Но так как они не хотят иметь дело с русским государством, то сейчас этот культурный обмен, который только-только начал налаживаться в девяностые годы, прервался. Поэтому одна из задач — создать платформу, которая для европейских культурных институций стала бы заменой токсичной российской власти. Крайне необходимо формирование платформы или субъекта, с которым может сотрудничать Европа по культурному блоку, представлению русского искусства в мире.

– Основой для такого формирования станет та «новая культурная политика», а которой много раз говорилось и в твоем докладе, и в выступлениях других участников форума. Что это такое?

– За последние сорок лет место культуры очень сильно изменилось. Она стала одним из важнейших инструментов развития общества в целом. То есть теперь это не только духовный очаг, свечка, но и лопата, с помощью которой можно вырыть яму, построить дом. А вот культурная политика государств, не только России, осталась в прошлом, перехода не произошло. В европейских странах, в принципе, мы можем найти какие-то подвижки. Например, в Германии уже нет единой культурной немецкой политики, а есть политика отдельных городов. Но в целом переход к постиндустриальному обществу, в котором художник играет такую же роль, как ученый — в индустриальном, является предметом эволюции.

– «Вольное русское слово» в широком смысле было всегда направлено, как мне кажется, на будущее возвращение. Начиная с Герцена, о более поздних временах я уж не говорю, эмигранты, создавая средства массовой информации или произведения искусства на чужбине, думали о том, «как мы будем жить, когда вернемся в Россию?» И вот я впервые за пять лет услышала, что ты связываешь свои устремления, свое будущее именно с Россией, она тебя «не отпускает». Это не осложняет общение на форуме с теми, кто так не думает?

– Нет, потому что это очень личная вещь У всех своя история и свой выбор. Я тоже вначале так не считал и не связывал ничего с Россией.

– Почему это произошло с тобой?

– Я уехал из России очень известным человеком, который чего-то достиг. Значит, основной мой капитал остался в России. Это первое. Здесь, в Черногории, я как куратор, может, и успешнее других наших соотечественников, но по европейским меркам — средний. А в России я был человеком, который высказался: создал музей, например, который уже мой музей, и я часть свой коллекции все равно ему подарю когда-нибудь.

Второе — это язык. Надо сказать, что культура вообще, а особенно русская культура крепко связана с языком, именно родным языком. Я могу читать и говорить на английском, но не могу получать наслаждение от этого, я не могу смеяться над шутками, сказанным по-английски. В этом смысле, в культурном смысле, я остался в русском пространстве, и я чувствую это достаточно остро. Конечно, русская культура сегодня выплеснулась за пределы России, и кто-то из выходцев из России может вполне комфортно чувствовать себя — в культурном смысле — и в Берлине, и в Лондоне, и в Вене. Но я ведь не художник и не писатель, я деятель, организатор. Как культурный потребитель, условно говоря, я могу организовать свою жизнь за пределами России. А как человек с какими-то амбициями, конечно, хочу доказать свою правоту именно в ней, продолжить то, что было сделано. Хотя, надо сказать, ничего из происходящего в России не говорит о том, что времена скоро поменяются. Изменилась за пять последних лет моя личная ситуация. Приезд в Москву перестал для меня быть угрозой. Все смешные попытки завести уголовные дела рассыпались, и власти по моему поводу расслабились.
Я абсолютно убежден, что говорить про патриотизм можно только тогда, когда стоишь перед выбором. Например, перед выбором, кого предать: жену или страну, друга или страну, профессию или страну.

Я ведь уехал из России, потому что не хотел превращаться в оппозиционера. Я хотел сохранить свою профессию. Став перед выбором, что важнее — профессия или страна, — я выбрал профессию. Это очень важно. 

И я хочу сказать, что если передо мной встанет вопрос, предать друга или страну, я скорее предам страну.

– Для многих людей «СловоНово» стал началом новых деловых отношений, связей, стартом для новых проектов. Местом невероятно насыщенного общения не только с Улицкой, Шишкиным, Гребенщиковым, Комаром, Каспаровым, но и просто между собой. Один из участников сказал мне: этот форум изменил мою судьбу.

– Вообще менять судьбы людей к лучшему — это хороший итог форума. И еще один очень важный: мы здесь развеяли много мифов. На моей памяти почти всегда русская культура за рубежом была ностальгией, это всегда было про прошлое, всегда немножко с нафталинчиком. К ней относились именно так. И это предубеждение было очень сильным, когда мы делали первый форум. Но сейчас этот миф мы полностью развеяли. Теперь всем видно, что за рубежом может расти вполне актуальная русская культура. Что еще? Мы стали более свободными. Например, я в прошлый раз боялся политики, чтобы, не дай бог, ничего не подумали. А в это раз — нет. И это абсолютно гармонично и естественно влилось, потому что искусство тоже бывает политическим и имеет всегда политические аспекты. Так почему надо себя обрезать?

– Что не получилось?

– Мне хотелось пригласить больше ученых — нобелевских лауреатов русского происхождения или просто крупных. Они есть, но в этот раз не получилось. Чтобы сделать в следующий раз все на высоком уровне, мне нужен партнер, который в науке чувствует себя как рыба в воде — как я в искусстве. Это задача на будущий «СловоНово».

– Участников форума стало больше?

– Чуть больше, человек двести приехало. Но дело не в количестве. Для нас очень важна преемственность. И еще очень важный показатель: из двенадцати спонсоров прошлого года в этом от «СловоНово» отказался только один, но появилось три новых. Значит бизнес видит смысл в происходящем.

– Ты лично какую цель себе ставишь применительно к «СловоНово»?

– Я не делаю проектов, в которых я — главный интересант. Это должно быть интересно каждому. У кого-то одна задача, у кого-то другая. Можно каждого спросить, и он сформулирует, зачем ему этот форум, и наверняка это будут разные «зачем». И в этом залог успеха. Ни в коем случае мы не выстраиваем структуру под одну задачу. Как и жизнь. А форум уже стал частью жизни.