Загрузка ...
Интерес к искусству у меня появился в раннем детстве. Мои родители были коллекционерами, я постоянно находилась в окружении красивых вещей, и, наверное, именно это повлияло на мое решение профессионально развиваться в сфере искусства. Высшее образование я получила в Sotheby’s и Central Saint Martins, некоторое время проработала в аукционном доме и коммерческих галереях в Мэйфер, но постепенно начала делать независимые кураторские проекты и поняла, что больше всего мне нравится рассказывать истории, используя работы художников, разные формы и форматы выставок.
Я часто ощущаю себя человеком, который находится между двумя мирами — Востоком и Западом. По национальности я азербайджанка с иранскими корнями, выросла в Москве, но большую часть жизни провела в Европе — в Англии и Италии, поэтому отчетливо вижу контраст между социальными структурами этих стран. С работами Айдан, как и с ней самой, я контактирую на личном уровне: ее папа – тоже азербайджанец, хотя выросла она в России, училась в Москве и работает сейчас в Италии.
Моя кураторская практика началась в 2010 году с выставки работ Таира Салахова — величайшего художника во всем постсоветском пространстве. Он был создателем сурового стиля и стал одним из тех, кто познакомил Советский Союз с модернизмом. С тех пор я курировала много выставок, но так получалось, что все они были групповыми. Например, в 2019 году я со-курировала в Баку большую выставку иранских современных художников, где было представлено 16 имен и семь абсолютно новых работ. Проект с Айдан стал моим первыми соло после Таира, ее папы, — вот так замкнулся круг. И то, что он ушел от нас в конце мая, стало большим потрясением как для меня, так и для всех людей, которые работают в сфере искусства.
Выставка работ Айдан Салаховой стала одним из самых сложных проектов за всю мою карьеру. Пандемия поставила перед нами множество задач, вопросов и сомнений, которые приходилось постоянно решать. Мы не знали, успеют ли работы долететь в Лондон к открытию галереи — что-то доставляли из Дубая, что-то из Италии, некоторые скульптуры мы бронировали в России. Дату мы меняли, кажется, раза два, так как сроки окончания локдауна и снятия основных ограничений долгое время оставались непонятными. Но со всем негативом и стрессом однозначно приходит позитив. Мы стали одними из первых, кто открылся после карантина, и выставка вызвала невероятный ажиотаж — была с восторгом воспринята гостями, которые соскучились по культурной жизни за эти месяцы.
Название выставки The Dust Became the Breath было вдохновлено поэмой известного азербайджанского поэта Низами Гянджеви. Серию из пяти поэм «Хамсе» он написал на персидском языке еще в XII веке. Первая из них — «Сокровищница тайн» — окутана мистикой, философией и аскетизмом. Именно в ней я нашла слова «пыль стала дыханием» и мгновенно связала их с концепцией нашей выставки и работами Айдан. «Пыль» в данном случае характеризует наш прошлый опыт, переживания, историю, особенно с женской точки зрения. То, через что мы генетически проходили, что нас окружало в прошлом, стало нашим «дыханием», сформировало современных нас. Кроме того, работы Айдан сами полны мистики, символов, а выставка является настоящей сокровищницей тайн. По крайней мере, для меня точно.
Когда я позвонила Айдан и сказала, что хочу называть выставку The Dust Became the Breath, она ответила, что каждый день дышит в своей студии пылью, которая в процессе работы с мрамором отлетает от камня и покрывает мастерскую.
Интересно, что это получилось не специально. Я действительно думала, в первую очередь, о концепции женского прошлого, о нашем голосе в историографии. При выборе работ я хотела, чтобы они отражали сегодняшние реалии. Я не хотела делать выставку, которая будет не релевантна, которую люди не смогут понять. Помню, что на открытие экспозиции пришли две интересные дамы, которые спросили: «Почему у вас выставлено меньше работ, чем было в Саатчи?» (Айдан выставлялась в галерее Саатчи несколько лет назад). На самом деле, у меня была возможность выбрать пространство большего размера или привезти еще работы, но это бы разрушило настроение локальности, приватности, интимности, даже медитативное состояние, которое мы старались воспроизвести в галерее.
В залах Gazelli Art House выставлено десять скульптур и девять графических работ Айдан. Среди них — мраморные книги «Без Названия», которые для меня являются отражением отсутствия женской фигуры в истории, написанной белыми мужчинами. Пустые страницы мраморных книг подтверждают тот факт, что огромное количество женских достижений не попало в документы, в общую историографию. А вот Айдан об этих книгах говорит как о перенасыщении нашего поколения информацией, медийном кризисе, который мы все переживаем. Она считает, что эти книги позволяют отступить от хаоса и найти информацию внутри себя — из своего прошлого опыта, из того, что живет в нас. Об этом же говорят популярные мраморные портреты, которые Айдан создала специально для этой выставки.
Мне очень нравится в Айдан то, что она дает полную свободу в интерпретации работ. У меня есть полная свобода связывать работы между собой, связывать их с сегодняшним миром или с каждым человеком, который приходит на выставку. Но с другой стороны, я очень уважаю позицию свободы мысли и восприятия в отношении работ, поэтому стараюсь не насаждать свои темы. Для меня будет более ценно, если зритель увидит экспозицию своими глазами и построит личную, интимную связь с ней.
Выставка проходит до 6 июня. Записаться на бесплатный тур от куратора выставки можно, перейдя по этой ссылке.
