Загрузка ...
Не дождавшись первого вопроса от лидера оппозиции — вопроса, которого все ждали, — Борис Джонсон сразу начал с извинений. Он не только извинился, но и взял на себя всю ответственность за то, что не пресек встречу сотрудников администрации в саду на Даунинг-стрит 20 мая 2020 года. Правда, подтвердив, что был в саду, премьер так и не признал своего участия в вечеринке, сказав, что думал, будто это «рабочая встреча».
Речь идет о разоблачениях, касающихся очередной вечеринки, которая прошла в саду на Даунинг-стрит больше полутора лет назад, в самый разгар первого локдауна. Тогда для всех британцев действовал строгий запрет на то, чтобы покидать дома без крайней необходимости и встречаться с посторонними (не членами семьи) вне дома.
10 января телекомпания ITV продемонстрировала копию электронного письма старшего личного помощника премьера Мартина Рейнолдса, которое получила сотня сотрудников администрации. В письме Рейнолдс приглашает их в сад на Даунинг-стрит, чтобы отметить «чудесный весенний день». Борис Джонсон, как сообщил кто-то из участников той встречи, присутствовал на ней вместе со своей нынешней женой (а тогда подругой) Кэрри. Кроме них в саду по приглашение личного секретаря премьер-министра собралось около сорока человек. Фотографий с этого события нет — только рассказы анонимных участников. Согласно одному из них, кто-то, посмотрев на небо, пошутил: хорошо, мол, что нас не снимают с дрона.
Эти новые разоблачения пополнят копилку предыдущих обвинений в нарушениях локдауна сотрудниками администрации премьер-министра и могут оказаться для Бориса Джонсона той самой последней каплей.
«Приносите бутылку»
Кстати, о каплях: в приглашении на встречу в саду было сказано: «Приносите бутылку». По некоторым сведениям, на вечернике пили вино rose из соседнего с Вестминстером супермаркета Tesco. Ничего роскошного, я сама часто покупаю такое, его очень приятно пить в теплый весенний день. Но, я, к счастью, не премьер-министр и даже не работник правительственной администрации. И, как все остальные жители страны, очень старалась в те дни соблюдать правила локдауна и не устраивать большие сборища в своем саду.
В том, что приходится признаваться во вранье и извиняться за него, тоже, в общем-то, нет ничего сверхестественного — ну кто из нас хоть раз в жизни не оказывался в таком положении? Я точно оказывалась: в детстве — чаще, во взрослом возрасте — гораздо реже. Думаю, что и многие другие тоже. Но, опять же, мы не премьер-министры.
А теперь в таком же положении, как обычные люди, оказался Борис Джонсон. Но в отличие от нас, простых смертных, для него на кону — не «дневник на стол и за родителями», а посты лидера тори и премьера. А в роли учителей и родителей — члены собственной партии, некоторые министры и, конечно, избиратели.
В данном случае «директор школы» — Сью Грей, известная специалистка по вопросам этики, которая призвана разобраться во всех обвинениях, касающихся вечеринок на Даунинг-стрит в период локдаунов. Джонсон, пытаясь увернуться от «назойливых» вопросов лидера оппозиции Кира Стармера о том, не думает ли премьер уйти в отставку, избегал ответа и предлагал подождать выводов комиссии, возглавляемой как раз Сью Грей.
Участвовал, работал, не веселился
После того, как стало известно о пресловутой вечеринке, многие депутаты-тори и даже некоторые министры правительства, не говоря уже об оппозиции, требовали, чтобы Борис Джонсон извинился. Формально он и извинился, но сделал это в присущей ему манере: да, мол, участвовал, но не «веселился», а «работал».
Видно было, что Кир Стармер очень хотел прямо обвинить премьер-министра во вранье. Но, зная, что это запрещено парламентским этикетом, сказал лишь, что, «по мнению народа, премьер лжет».
Что думает народ, мы узнаем довольно скоро, когда станут известны результаты опросов. Но от этого заседания Парламента, от того, насколько убедительным был Борис Джонсон, зависит, сколько писем поступит в партийный «Комитет 1922» с требованием запустить процесс вотума недоверия ему как лидеру тори. Для этого нужно 55 писем от депутатов-заднескамеечников. Говорят, что несколько писем было отправлено еще до начала сессии PMQ 12 января.
Лично мне кажется, что Борис Джонсон звучал неубедительно. И я думаю, что Кир Стармер (и «народ», на который он ссылается) прав, говоря, что премьер-министр говорил неправду. Ведь он признал, что не только знал о встрече в саду, но и присутствовал на ней. А это перечеркивает предыдущие заявления премьера о том, что ни о каких противозаконных собраниях на Даунинг-стрит ему не известно.