Загрузка ...
Перед тем, как отправиться в Украину, Катерина попросила свою маму приехать в Лондон, чтобы та осталась с ее сыном. «Я рада, что они сейчас там – для меня это огромное облегчение. Сюда же я ехала, чтобы сосредоточиться на дипломе, который мне скоро надо сдавать. Ну и провести время с друзьями. А получилось так, как получилось».
Она говорит, что ни о чем не жалеет и думает, что должна была оказаться в Киеве в это время, хотя, признается, что многое могло пойти по-другому. «Не знаю, правда, чем все это кончится», – добавляет девушка.
«Как только начались обстрелы, я позвонила подруге – она с ребенком одна. Мы объединились, купили продукты и с тех пор находимся в подземном паркинге, практически безвылазно», – рассказывает она. На вопрос, почему не уехали, Катерина отвечает, что это не представлялось возможным. «Вначале уехать не получилось: мы – две женщины с ребенком и без машины. Те, кто бросились покидать страну в первые дни, смогли пересечь границу, но сейчас там уже гуманитарная катастрофа. Представьте стресс и перегрузки».
Катерина объясняет, что парковка является для них защитным коконом. «Да, спим мы на бетоне, но мы себе подстелили. У нас здесь подобие нормальности: общение, люди, дети играют, чай пьем, а там какая-то мясорубка. Мы будто бы отстранены от войны, все что происходит – это где-то там, хотя новости от родных к нам все равно доходят. Решение о том, что делать дальше, мы пока не приняли». При этом, по ее словам, людей в городе становится меньше день ото дня: «Многие находят какие-то способы выбраться, а кого-то мы потеряли под обстрелами».
На улицу из убежища девушки выходят редко. В основном, чтобы докупить продукты или принять дома душ. «На улице чувствуем себя тревожно, а здесь нам спокойно, у нас есть свое пространство. Мы не слышим и не видим снарядов. Чего боимся, так это физического вторжения – мужчины на войне, а мы всего лишь беззащитные женщины».
За восемь дней их настроение изменилось кардинально. «В первые дни, конечно, была надежда, что конфликт скоро закончится. Мы друг друга поддерживали». Однако Харьков стал переломной точкой. «Мой город просто уничтожен, и это самое болезненное. Там живут все мои одноклассники, моя мама. Я там училась в университете. До вчерашнего дня у нас там было жилье, – с болью рассказывает Катерина. – Все мои харьковские одноклассницы вместе с детьми находились в ужасной ситуации. Это травма на всю жизнь».
«Взрыв произошел 1-го марта на площади Свободы. Ровно 8 лет назад в этот день мы не сдались на площади Свободы и отстояли свой город, – добавляет она, вспоминая события 2014 года. – Тогда случилась попытка захвата Харьковской областной государственной администрации. Наши отбили, потому что Харьков – это Украина. Встречались люди, которые питали симпатии к Советскому Союзу, но они были в меньшинстве. Три дня назад площадь подорвали ракетой, случились чудовищные обстрелы жилых районов. Знаете, те, кто видели, что происходило в Харькове, так были напуганы, что у них включился звериный инстинкт выживания. Люди готовы были биться насмерть, чтобы уехать. А у нас здесь маленькие детки играют. Это кажется самоубийством – броситься под пули, чтобы уехать, – с ужасом говорит она. – Сейчас мы понимаем, что Киев окружен и, видимо, будет страшно обстреливаться. После Харькова мы уже не верим в мирное урегулирование. Иногда мне кажется, что страну хотят просто уничтожить».
«Больше всего мне хочется выразить свою боль от того, как горько обмануты люди, которые верят в пропаганду. У нас нет ненависти. Есть только ужас от того, что можно так забить голову и скрутить мозги, чтобы люди были разъярены, оправдывали и поддерживали это», – добавила Катерина в конце разговора.