«Психические заболевания не способствуют творчеству». Интервью с художницей Алисой Аистовой

Алиса, давайте начнем c самого начала. Вы получили первое образование в computer science, а потом решили стать художником. Расскажите, пожалуйста, как и почему это произошло. 

Мое образование — это настоящий калейдоскоп. Я всегда была художником, с детства увлекалась рисованием и созданием персонажей, провела несколько лет в серьезной академической художественной школе, откуда ушла за несколько месяцев до получения диплома, так как потеряла интерес к рисованию пейзажей и гипсовых голов. Мне хотелось создавать что-то свое. Но художка дала мне замечательную базу. К моменту окончания школы я не рассматривала профессию художника как что-то серьезное и к тому же увлеклась журналистикой, поступила на журфак в РГСУ, проучилась там год и ушла из-за того, что мне было тяжело совмещать учебу и работу на телевидении. Позже я поступила на «Информационные технологии», но это была скорее дань необходимости в России — всем иметь высшее образование, чем что-то действительно интересовавшее меня.

Примерно в 2013 году я перестала сопротивляться своей тяге к художественной стезе и нашла в себе смелость закончить свою успешную карьеру в области хедхантинга в IT и вернуться в область искусства и дизайна, только уже с серьезными намерениями. Первым толчком послужил курс по типографике и шрифту, который я закончила в Британской Школе Дизайна, далее — «Свободные Мастерские» от Московского Музея Современного Искусства и моя первая групповая выставка в «АртПлей».  

Вы учились в нескольких высших школах — в Москве и в Лондоне. Насколько сильно подход к обучению фотографии отличается, и какая из школ была для вас особенно важной и почему?

Сложно сравнивать, так как в Москве я училась в лучшей онлайн-школе современной фотографии «ДокДокДок», но, к сожалению, я не смогла закончить курс из-за того, что заболела депрессией. Я по-прежнему рассматриваю вероятность пройти его заново. Эта школа, мне кажется, самое инновационное и объемное, что существует сейчас в России в области обучения современной фотографии как искусству. 

В Великобритании я училась два раза, оба в Central Saint Martins — первый раз это был Foundation Course in Art and Design, который содержит в себе очень много разнообразных экспериментальных практик, теоретической базы, работы с литературой и повышения уровня насмотренности. Например, помимо всего прочего, нам каждую неделю выдавали список из необходимых к прочтению книг и необходимых к посещению галерей, темп был сумасшедший! Но я была в полном восторге. Можно сказать, что этот курс в конечном итоге сформировал мой нынешний путь как художника, работающего с фотографией.

Второй раз я вернулась в CSM на магистратуру и закончила курс MA in Contemporary Photography and Philosophical Practices. Эти два года уже были более сконцентрированы на погружении в глубину предмета, я больше времени провела в библиотеке и в работе над своей диссертацией NOTHING: Art created throughout clinical depression stage, которая и послужила основой для моей книги, над которой я работаю сейчас.

Большинство ваших работ посвящены депрессии и тяжелым внутренним состояниям, при этом от них исходит ощущение тишины и нежности. Расскажите, пожалуйста, подробнее о том, как вы работаете с этой сложной темой, с одной стороны очень личной, с другой стороны знакомой очень многим людям. 

К сожалению, выбор темы, на которой я сконцентрирована в данный момент, не был чем-то, от чего у меня была возможность отказаться. Как художник, я оказалась перед тяжелым фактом, состоящим в том, что несколько лет в моей жизни не было ничего, кроме болезни. Мне не хотелось себя идентифицировать через определение типа: «Я — Алиса, художник, мне 36 лет и у меня клиническая депрессия», но мне показалось интересным исследовать предмет и трансформацию внутреннего состояния и творческого процесса художника в этот трудновыносимый период. Так родился проект NOTHING: Art created throughout clinical depression stage и вместе с ним книга, в которой я анализирую влияние ментальных болезней на креативный процесс художника.

Я осознанно приняла решение не делать эту тему личной, а рассказывать и вовлекать в диалог как можно больше людей, кого это затронуло тем или иным образом. 

Вы редко фотографируете пейзажи и почти никогда людей. Зато предметы на ваших работах кажутся живыми, вызывают сострадание, а в складках простыней как будто еще чувствуется тепло от человеческого тела.  Расскажите, пожалуйста, где и как вы находите образы для ваших работ?

Мои работы в этот период — это преимущественно то, что хватило сил зафиксировать камерой телефона, как полупрозрачные наброски. В них нет всего того, чего мы ждем от фотографии — четкости, резкости, глубины кадра и прекрасного разрешения. Фотографии размыты, они едва осязаемы, находятся на грани сна и реальности. Дверь в никуда, снятая в момент моего лежания на капельницах в психоневрологическом диспансере, кувшин с водой в палате, грязная посуда, скопившаяся за много дней от бессилия, болезни и так далее. Мне важно, чтобы мои фотографии вызывали чувства, эмоции, пусть тревожные или тяжело осязаемые, каждый почувствует что-то свое, но обязательно почувствует.  

Расскажите, пожалуйста, поподробнее о вашей книге NOTHING: Art created throughout clinical depression stage. Почему вы решили работать над книгой, и чем этот формат будет отличаться от серии фотографий? 

Эта книга — неизбежный этап, скорее моя первая творческая монография, в которой мне хотелось бы переработать весь накопленный материал и соединить прежде всего свои работы, анализ и свои тексты. Я проделала большой объем исследований на магистратуре в Saint Martins и теперь мне хочется все это облечь в законченную форму, в идеале соединив с выставкой, для которой я так же неспешно ищу куратора и пространство, веду диалоги.