Юрий Бутусов: «Кто-то же должен им объяснить, что убивать нельзя»

Незадолго до начала войны Юрий Бутусов набрал курс будущих режиссеров в Академии театрального искусства. Он их не бросил и после своего отъезда из России. Они тогда решили, что, если другого выхода нет, будут репетировать онлайн. Только бы не расставаться. Кстати, занимался Бутусов с ними совершенно бесплатно. А когда его спросили, зачем это ему надо, сказал: «Кто-то же должен им объяснить, что убивать нельзя».

В сущности, про это был Театр Юрия Бутусова. Про то, что жизнь мимолетна и неповторима, что все мы очень хрупко и ненадежно устроены, хотя иногда можем выглядеть очень свирепыми, сильными и бесстрашными. Да и сам Бутусов всегда казался таким мускулистым, выносливым, буйным. Мог танцевать часами напролет. И танцевал! В театре репетировал запоем. В свои шестьдесят с гаком выглядел молодо. Имел молодую жену, двух маленьких детей. Строил планы. Ну как же так? Как он мог утонуть? 

Говорят, что это было «отбойное течение». Его всегда можно распознать по отсутствию волн на воде. Если попадаешь в это течение нельзя пытаться плыть к берегу – выбьешься из сил и утащит ещё дальше. Надо плыть вдоль берега, тратя силы только на то, чтобы не уносило. Тогда через некоторое время можно почувствовать, как течение слабеет и вырваться. Юра не вырвался… Он никогда не плыл по течению. Он никогда бы не стал делать то, что делали все. Он всегда шел, плыл, жил против правил. 

Поэтому и выбрал профессию режиссера. Он все видел иначе. Чувствовал иначе. Он не все мог сформулировать в словах, но все мог предсказать в своих спектаклях. Собственно, он это и сделал в своем великом «Р» («Ревизоре»), и в «Барабанах в ночи», и в «Чайке», и в «Беге», в «Пер Гюнте»…

С отъездом из России в марте 2022 год Бутусов поменял буквально все: город, где снял жилье и где у него родилась младшая дочь, подмостки и театральные залы, где репетировал, актеров, которые зачастую не знали русского языка, а потому без переводчика было не обойтись… И тем не менее, Бутусов работал, боролся, бился. Не сдавался. Снова шел репетировать. По большему счету, ему ничего больше было не надо.  «Репетиция – любовь моя!». Кажется, это одна из немногих книг, которую он захватил с собой в эмиграцию. Так раньше брали с собой в дальние странствия семейный Псалтырь или Библию. Книга Анатолия Васильевича Эфроса и была главной театральной библией Юрия Бутусова. А ее название – Символ Веры и одновременно руководство к действию. 

В одном из своих интервью он описал этот процесс: «Все через труд, через упорный, мучительный труд. Как это происходит? По много часов сидим с актерами в одном помещении, пьем чай, едим бутерброды с колбасой. Не разговариваем, потом разговариваем, потом слушаем одну и ту же музыку. Потом я ругаюсь. Объявляем перерыв, идем пить шампанское, потом возвращаемся, опять едим колбасу. Расходимся. На следующий день никто не приходит на репетицию. Потом опять собираемся. Вот так это происходит…».

У меня было с ним одно большое интервью на фестивале Bytusov Fest, который организовал продюсерский центр SNAMI в Таллинне. О, это было непросто! 

ЮН не особо скрывал, что любое интервью требует от него немыслимых усилий и нервов. На публичный разговор ему надо долго настраиваться, как настраивают старые рояли перед концертом. Он сам был как расстроенный рояль. Струны порваны, клавиши западают, педаль не работает. Что-то внутри дребезжит. Вместо нормального звука – стон отчаяния, готовый сорваться на крик («Зачем вы меня мучаете?»). Тогда я твердо решил, что не буду его терзать. Будем говорить о приятном, о вечном. У нас много общих знакомых и дорогих нам обоим воспоминаний. Он покорно кивнул. 

В Таллинне выходу Бутусова получился эффектный. Вначале из лифта показалась коляска с крошечной девочкой, потом в проеме возникла молодая рыжеволосая сияющая жена Маша, следом за ней сын Серафим – ангелической внешности мальчик шести лет. И только после того, как семейство торжественно покинуло кабину, показался сам Юрий Николаевич Бутусов. 

Я еще подумал, что надо бы нам в таком составе выйти и к публике BUTUSOV FEST, но ЮН, будто прочитал мои мысли и поспешил заверить, что дети недолго и тихо посидят в зале, а потом вместе с мамой удалятся в фойе и будут там ждать окончания нашего public talk.  На том и порешили. 

Не хочу сейчас воспроизводить наш подробный двухчасовой разговор. Кому интересно, есть видео. Можно посмотреть. Конечно, Бутусов был актером. И актером первоклассным. Недаром в свое время он так рвался поступить на актерский. Но его не взяли. Кстати, первым разглядел в нем будущего режиссера Лев Абрамович Додин. Но актер в нем жил до последнего вздоха. Бутусов помнил, что на публике он обязан быть заразительным, что зритель не должен скучать.  

Теперь я понимаю, зачем он выходил на сцену в «Макбет. Кино» и в «Чайке», где танцевал вместе со всеми участниками спектакля. Надо же куда-то было девать эту бешеную энергию, эту нерастраченную актерскую ярость и жажду игры! 

Но самое интересное для меня было присутствовать при рождении образов, которые возникали в процессе нашего разговора. Мы как будто вместе с ними заглядывали во тьму колодца, о дно которого с грохотом ударялось ведро, а потом с превеликим трудом вытаскивали его. Живая вода воспоминаний. Тут и Гатчина, где прошло его детство, и бесконечные его поступления в ЛГИТМИК, где он был самый старший  на курсе – 29 лет. И первый громкий успех, когда о нем все заговорили — «В ожидании Годо» с Хабенским, Трухиным и Пореченковым. 

«У нас были прекрасные пять лет», — мечтательно скажет ЮН. А потом все рассыпалось, распалось.  Так часто бывает в театре. 

И новый круг воспоминаний — Константин Райкин, «Сатирикон», первые штурмы Москвы… И каждый рассказ как маленькая новелла о Жизни и Смерти. И каждое имя, возникавшее в ходе разговора, становилось поводом для мемуарного эскиза, впечатляющего наброска, устного портрета. Сколько же потрясающих людей было в его жизни! И столько поразительных совпадений! 

ЮН рассказал мне, как впервые прочитал рецензию Аси Волошиной в Петербургском театральном журнале на свою «Утиную охоту», поставленную в Болгарии, и обалдел. Неужели это все он поставил? 

Или как играл ее монопьесу «Мама» в Театре Ленсовета. Монолог женщины, умирающей от рака. Десять страниц обжигающего текста, под конец которого нельзя было не задохнуться от слез.  «Мама… мама…».  Ася, как и Бутусов, уехала после 24 февраля 2022 года. В своей жизни она поменяла все, включая имя. Теперь она Эстер Бол. Только что прочитал у нее в ФБ: «Черное море в его легких».

Вспомнили мы Римаса Туминас, который позвал ЮН в Театр им. Вахтангова, когда тому пришлось уйти из театра Ленсовета. Великодушный жест мэтра, старшего товарища по профессии. Притом, что они были очень разными. Но им удавалось сохранять почтительный нейтралитет на вечно заминированной территории одного театра. Бутусов смешно показывал, как молча сидели и курили три великих литовца — Туминас, Латенас и Яцовскис. 

И лишь изредка перебрасывались друг с другом словами на непонятном никому литовском языке. Три чужака, три иностранных агента западного театра, хотя тогда, кажется, еще не было этого термина. 

Точно также Туминас молчал, когда уже после всего ЮН вместе с семьей заехал к нему на хутор по дороге на свою новую локацию в Ригу. Римас не любил лишних слов.  «Как хорошо поговорили!» — одобрительно восклицал он, допивая послеобеденный кофе.  

У Туминаса был большой яблоневый сад. Он обожал свои яблони. Наверное, с ними он был разговорчивее, чем с людьми. И эти пахучие осенние яблоки, и бутыли с домашним соком и сидром, которыми Римас щедро забил им багажник, — все эти дары его последней осени Бутусов увез с собой в другую жизнь.

А в прошлом декабре он получил от Римаса еще один нечаянный привет: спектакль «Розенкранц и Гильденстерн», который Бутусов поставил в Вильнюсе, пригласили во Францию, в театр Les Gemeaux, где буквально за год до того гастролировал театр Гешер с предпоследним спектаклем Туминаса «Анна Каренина». И опять так все странно сошлось и совпало – эта сцена, небольшой, но вместительный зал, скромный пригород, откуда каждый вечер Римас сбегал, чтобы попрощаться с Парижем.  

Мы почти не успели поговорить с ЮН о новых спектаклях и планах. Как все театральные люди, он был суеверен. Хотя, кажется, уже тогда замаячил на горизонте болгарский город Плевен, куда его позвали возглавить местный драматический театр. 

Самое важное открытие, которое сделал Бутусов уже здесь, в эмиграции – необязательно всю дорогу жить одним только театром.  Есть еще и другая жизнь. И ее тоже надо уважать, находить для нее время и место в душе. Раньше он совсем этого не умел. А теперь этому научился и даже стал получать от этого кайф.

Под конец разговора – блиц.  Я начинаю фразу, а Бутусов должен ее продолжить.

— Образ счастья…
— Аэропорт.

— Я никогда не выхожу из дома без…
— Без плейера

— У меня лучше всего получается?
— Репетировать…

— У меня хуже всего получается? 
— Репетировать.

— Я чувствую себя дома…
— В театре.

— Любимая книга
– «Идиот».

— Любимый кинорежиссер
– Тарковский.

— Любимый драматург
– Брехт. 

— Самый смелый поступок….
— Отъезд из России в 2022 году.

— Я хотел бы о себе прочитать …
— В эпитафии? — ехидно уточняет Бутусов.

— В газете, в интернете… — смеюсь я.
— Он старался никогда не врать.

Или вот еще одна из любимых его максим: «Если в театре ты не делаешь усилия, значит, это не театр». 

Или: «Я чувствую воздух за окном». Это не только про себя, но и про Театр, который он создавал много лет на самых разных сценах, а потом уже в разных странах. Он, как никто, чувствовал движение воздуха на сцене и в жизни, но не знал, что такое «отбойное течение».

Прощание будет в Москве. Похоронят Юрия Николаевича Бутусова в родном Петербурге. Так решила вдова.