Загрузка ...
Моя связь с Лондоном началась еще задолго до того, как я впервые здесь оказалась. В 1991 году, когда только открылись границы, мои родители отправились в путешествие, чтобы посмотреть на мир. Попав в Лондон, они решили тут остаться. Я росла с бабушкой и регулярно приезжала в Англию, чтобы повидаться с родителями. Правда, в подростковые годы мне всегда казалось: «Ну что я там забыла». Одноклассники мне говорили: «У тебя родители в Лондоне — это так классно, ты можешь уехать». А я отвечала: «Мне там делать нечего, я туда не собираюсь переезжать».
Когда я после школы поступила в университет в Москве, я поняла, что мне хочется чего-то большего. Я решила все же поучиться в Лондоне и позвонила маме. Было решено подаваться на визу, которая называлась «to rejoin mother» и на которую я могла претендовать только до совершеннолетия. После переезда пришлось сдавать A-levels, после чего я поступила на историю искусств в Институт Курто. На третьем году бакалавра я начала волонтерить на иммерсивном проекте You Me Bum Bum Train и поняла, что не хочу заниматься теорией, а хочу работать с театром и перформансом. Так я оказалась в Goldsmiths, где получила вторую степень магистра по направлению Performance Art.
Лондон подарил мне ощущение свободы, он дал мне право на ошибку. Я была ребенком московских окраин, полным установок и представлений о том, как надо выглядеть и как правильно себя вести. Помню, как меня удивило, когда в Лондоне нас учили в университете задавать глупые вопросы и ошибаться. Постепенно я начала обретать свою идентичность и поняла, как мне хочется одеваться, выглядеть, вести себя.
Думаю, что Goldsmiths — это место невероятных возможностей. Оттуда вышло очень много известных художников и теоретиков. Больше всего мне нравилось то, что, помимо альтернативности, там уделяют большое внимание междисциплинарности. Например, за время учебы мы постоянно пересекались с другими курсами: музыкантами, писателями, драматургами. Мы ходили на занятия друг к другу и коллаборировали, что создавало ощущение постоянного обмена знаниями и опытом. Уже семь лет я работаю как самостоятельный художник и понимаю, что мои основные принципы были заложены именно в Goldsmiths. Кроме того, я до сих пор работаю и дружу с людьми, которых встретила там.
Одной из моих первых работ в университете стала аудиопрогулка по Лондону. На меня сильно повлияли мой учитель Грэм Миллер и знакомство с художественной практикой Джанет Кардифф, особенно ее прогулкой The Missing Voice, которая начинается от галереи Уайтчепел. Меня так привлек этот жанр, что я до сих пор работаю в нем. Для создания прогулок я использую бинауральные наушники, которые также являются и микрофонами. Благодаря этой технологии создается ощущение стерео пространства вокруг тебя: реальность наслаивается на фантазию и получается нарратив, который позволяет по-новому взглянуть на привычное повседневное место.
Когда улицы Лондона были переполнены прохожими, практически никто никогда не догадывался, что я за ним наблюдаю.
Другая работа, которая стала невероятно популярной и путешествовала по десяткам городов, называется The Demolition Project. Ее мы придумали вместе с Дебби Кент еще во время учебы в университете. Это партисипативная инсталляция, которая представляет собой большую бумажную карту города и предлагает участникам подумать, есть ли в городе место, которое они настолько не любят, что готовы снести его, уничтожить, стереть с карты. Тогда они могут взять крафт-нож и физически вырезать из карты то место, которое им не нравится. После этого мы просили участников написать в Sticky Notes, что они уничтожили и почему. Так по истечении времени получались две карты: одна — карта полная физических дыр, другая — полная причин, мыслей, желаний: от личных до эстетических и политических. Думаю, этот проект пользуется большой популярностью, потому что он открывает много нарывов, стремлений, мнений. С нами даже работали реабилитационные клиники, например, центр в Брикстоне, который помогает людям, недавно вышедшим из тюрьмы. Мы проводили The Demolition Project много раз в Лондоне, Москве, Норильске, Манчестере, Краснодаре, Лидсе, Берлине.
В университете я узнала, что есть такой термин как Walking Art. Хотя это не самый известный жанр, мне очень близка тематика бесцельного блуждания, которая позволяет находить какие-то новые связи в городе. Меня вдохновляют ситуцианистские практики и психогеография. Я часто наблюдаю за незнакомцами и думаю над тем, как одновременно близко и далеко мы находимся друг от друга в пространстве города. Часто работаю в формате один на один, вожу участников своих перформансов на четырехчасовые прогулки с завязанными глазами и даже работаю с практикой преследования незнакомцев. Сейчас это делать, конечно, сложнее, но раньше, когда улицы Лондона были переполнены прохожими, практически никто никогда не догадывался, что я за ним наблюдаю.
Я постоянно работаю с городом. Город — мое главное вдохновение, студия, среда и материал. Было интересно наблюдать, как Лондон изменился в локдаун: как все застыло и замерло. Я много ходила, записывала звуки, фотографировала. По-своему мне повезло, потому что моя практика относительно легко трансформировалась относительно новых обстоятельств. Еще до локдауна у меня было много работ, связанных с дистанцией и одновременностью. И вдруг ко мне все начали обращаться. «О, ты же с этим работаешь! Сделай что-нибудь». Так начали появляться новые форматы: онлайн-резиденции, дистанционные прогулки и зум-воркшопы. Например, осенью прошел важный для меня проект Safe/Unsafe в рамках онлайн-резиденции Woven Network, в котором я предложила участникам из разных городов в назначенное время отправиться сначала в место, где они чувствуют себя безопасно, а через неделю в место, где они чувствуют себя небезопасно в своем городе. В процессе у нас проходила онлайн-дискуссия, где мы делились ощущениями, мыслями и фотографиями, что именно создает чувство (не)безопасности в городском пространстве для каждого из нас и как это поменялось за время пандемии.
Обычно я много путешествую и участвую в резиденциях по всему миру. Во время резиденций я взаимодействую с людьми, работаю с локальным контекстом и создаю перформансы. Процесс обуславливается для меня местом, так как я привыкла работать сайт-специфично. Например, в Норильске мне удалось нащупать одно интересное свойство, которое очень важно для жителей холодных городов — это тема маршрутов-сокращений, кратчайших троп. Я просила людей сопровождать их во время повседневных маршрутов. Мы обсуждали, что зимой город ощущается как сквозное пространство, которое нужно быстрее пересечь. Там же я каждый день записывала местные актировки на фоне звуков городской среды. В итоге моя резиденция стала выставочным пространством: можно было прийти, лечь на кровать, где я спала, надеть наушники и слушать эти актировки сквозь звуки пурги и ветра.
Сейчас у меня время осмысления и обдумывания планов на будущее. Я продолжаю работать как в Англии, так и в России, Украине и Беларуси. Для меня очень важно возвращаться и делиться своим опытом, потому что я работаю в довольно редких жанрах, которые еще только становятся популярными. Кроме того, вскоре я приступаю к работе над большим проектом в Люксембурге. Он посвящен Desire Lines — «тропам желаний», которые остаются на земле, когда мы сокращаем путь. Думаю, это станет интересным изучением наших желаний и того, куда нас неосознанно влечет город. Я также продолжаю преподавать онлайн в Центральной школе сценической речи и драматического искусства и готовить новый перформанс для выставки Midnight Sun при поддержке Королевского колледжа искусств, которая, я надеюсь, случится этой весной.
Фото: Личный архив героя
