Загрузка ...
В Британии прекрасное лето и Уимблдонский турнир, но не за горами и горячие политические события. Об этом и многом другом – в колонке Дмитрия Сошина.
Где бы я не находился географически, конец июня-середина июля для меня время Уимблдона. Даже если бы английские футболистки обыграли американок и дошли до финала ЧМ, я бы и ради них не забросил теннис. Когда долго не следишь за новостями и внезапно оказываешься перед телевизором, можно без звука понять, на каком этапе турнир: если у задней линии на травке большая светлая залысина, значит, дело близится к полуфиналу.
Первый раз Уимблдон я увидел в 1981 году, когда вместе с родителями отдыхал в Крыму. Остановились мы у наших друзей в Евпатории, матчи смотрели в детской на черно-белом телевизоре. Помехи то и дело съедали розыгрыши и театральные истерики Джона Макинроя. У меня до сих пор Уимблдон ассоциируется с крымским пляжем, «Пепси-Колой» советского розлива и маленькой квартирой дяди Эдика и тети Светы. Взрослые не смотрели теннис, они выпивали на балконе, теплый сквозняк доносил до нас термоядерный дым папирос «Першотравные».
85-й и 86-й были волшебные годы: не знаю, кто на это дал добро, но по второй программе советского ТВ транслировали технический канал из Англии; там безо всякого комментария показывали, как молодой Борис Беккер раунд за раундом шинкует ветеранов.
Первый раз на турнир я попал в 2011-м, годом позже, сидя в сантиметрах от корта, наблюдал как в финале олимпийского турнира Серена Уильямс в два сета (6:0, 6:1) безжалостно, как любят говорить британские комментаторы, клинически быстро вынесла Марию Шарапову.
Поверьте: одно дело, когда Маша кричит по телевизору, и совсем другое, когда легкий бриз от ее перемещений по корту касается твоего лица. Разумеется, послематчевое интервью прошло как в тумане. Когда редакция спросила, что там Маша сказала, пришлось брать камеру и отсматривать материал заново.
Другое яркое журналистское воспоминание – экскурсия по музею Уимблдона, где о своих победах и выступлениях брата (в 2008 Марат Сафин добрался до полуфинала) мне рассказывала милая и удивительно скромная Динара Сафина. Она в 2001 году играла в финале юниорского Уимблдона.
Благодаря «Первому Каналу» мне не пришлось платить сотни фунтов за билеты, на свои я покупал лишь сувенирные чашки для родни и знаменитый десерт – клубнику со взбитыми сливками.
Так чем же уникален Уимблдон? Тем, что за 142 года своей истории он так и не забронзовел. В отличие от большинства турниров «Большого шлема», он целиком сфокусирован на теннисе, а не на понтах. Конечно, попасть на центральный корт даже во время второго раунда сложно. Это ярмарка тщеславия для Бекхэмов, членов королевской семьи, поп-звезд и заезжих персонажей из Голливуда. Но за его пределами Уимблдон – это вполне домашний, по-английски сдержанный турнир. Мне кажется, самое выгодное место для зрителей – не центральный корт, а большая лужайка на задворках клуба. Фан-зона, но без сопутствующих футболу драк и одуревшего от пива молодняка. Там возле гигантского экрана собираются семьями, можно устроить пикничок и познакомиться с приятными людьми. Во время трансляций слышно, как после красивого розыгрыша сначала хлопает сидящий на корте бомонд, а через секунду-полторы — из-за задержки телесигнала — взрывается криками лужайка. Чтобы на нее попасть, надо отстоять 3-4 часа в очереди и заплатить 25 фунтов. Этот билет дает доступ на всю территорию клуба, кроме кортов.
Что интересного на Уимблдоне в этом году?
Наблюдайте за 15-летней американкой Коко Гауф, эта девочка в первом круге выбила Винус Уильямс. А Энди Маррей, обещавший вроде уйти из большого тенниса, сыграет в смешанном парном разряде с Сереной Уильямс.
Журналисты Zima Magazine тем временем встретились с легендами Уимблдона и молодыми звездами, советую почитать их материалы.
Не про теннис. Лэмпард вернулся домой
Фрэнк Лэмпард, один из лучших (и красивых – девушки говорят) полузащитников мира, вернулся в «Челси» в качестве главного тренера. Его предшественник Маурицио Сарри, по данным итальянских футбольных сайтов, в год получал около 5,5 миллионов фунтов. Лэмпарду будут платить 4 миллиона за сезон. С одной стороны, Роман Абрамович сэкономил полтора миллиона и вернул боготворимую фанатами клубную легенду, с другой – взял на работу тренера-новичка, перед которым проблематично ставить большие цели. В новом сезоне «Челси» необходимо найти нового лидера – самый ценный и звездный игрок, бельгиец Эден Азар этим летом перешел в «Реал».
Принцесса в бегах
Недавно в Zima Magazine появилась любопытная статья о том, как правильно жениться и разводиться в Лондоне. Ссылочку надо бы послать принцессе Хайе бинт аль-Хусейн, жене правителя Дубая и премьер-министра Объединенных Арабских Эмиратов, шейха Мохаммеда аль-Мактума.
Подробности побега принцессы в Лондон сообщили все, так что не буду заниматься журналистикой в стиле copy-paste. Скажу лишь, что лично видел шейха и принцессу несколько лет назад на Royal Ascot – выглядела она в свои сорок превосходно, а шейх глазел на операторов и фотографов так, что к нему и без телохранителей никто бы близко не подошел.
На мой взгляд, это не только история об очередном «разводе века»: Хайя собирается подавать иск в Высокий суд Лондона. Ситуация вокруг беглянки может перерасти в грандиозный международный скандал. Во-первых, Хайя – сестра короля Иордании, и он точно не будет стоять в стороне. Во-вторых, в семейное дело рано или поздно вмешается Форин Офис, если шейх решит вернуть жену номер шесть в ОАЭ силой. Пока супруги общаются через Твиттер: брошенный муж запустил пост в стиле «Тысячи и одной ночи» – написанный по-арабски поэтический текст. Лирический герой упрекает бросившую его женщину, а в конце эпистолы имеется довольно угрожающий пассаж: «В душе моей нет места для тебя, ступай к тому, кто питает твои мысли, /Мне всё равно, жива ты или нет».
Шейх хоть и говорит стихами, в быту мужчина жесткий. У всех на памяти история с неудавшимся морским побегом дочери шейха, принцессы Латифы Аль-Мактум. Где она сейчас, в каком состоянии – тайна за семью печатями. Последний раз ее видели в конце прошлого года в Дубаи, на обеде в честь бывшего президента Ирландии. Мэри Робинсон потом заметила, что Латифа была «слегка не в себе».
Пока весь мир зачитывается статьями о шейхе и его поредевшем гареме, в Лондоне при невыясненных обстоятельствах скончался представитель другой правящей фамилии ОАЭ. 39-летний шейх Халид Аль-Касими занимался модой, раскручивал в Европе и Новом Свете свой бренд Qasimi. Судя по фотографиям, мужчина культивировал образ не скромного властителя пустынь, а знойного итальянского плейбоя. Как утверждает со ссылкой на полицию The Sun, сердце гламурного шейха остановилось от передозировки наркотиков во время сексуальной оргии.
Женское царство в Брюсселе
В Европе правящие элиты живут не так ярко. Вместо слегка пьяненького бельгийца Жана-Клода Юнкера президентом Еврокомиссии будет (после утверждения Европарламентом) строгая религиозная немка Урсула фон дер Лайен. Если брекзитеры считают, что эту улыбающуюся светленькую фрау, маму шестерых детишек, будет легче сломать, чем неопохмеленного Юнкера, они жестоко ошибаются. Фон дер Лайен категорически против «Брекзита», переговоры она будет вести по-немецки: методично, бескомпромиссно, с каждым шагом повергая своих контрагентов все глубже в пучину отчаяния и безысходности. Для этой дамы будет верхом удовольствия повозить Бориса Джонсона лицом по брюссельской брусчатке. Если, конечно, члены консервативной партии выберут его своим лидером и отправят на Даунинг-стрит. Голосование начнется завтра (6 июля), а 22 июля, в понедельник весь мир узнает победителя. Двумя днями позже королева должна утвердить нового главу правительства. Несмотря на серьезный PR-удар из-за шумных разборок со своей подругой, Борис Джонсон все еще опережает Джереми Ханта. 9 июля соперники сойдутся в теледебатах на ITV.