Загрузка ...
Как мир переживает кризис?
Кризис, вызванный пандемией коронавируса, — это первый спад, спровоцированный исключительно внешним шоком, а не проблемами экономической системы или общества в целом. Это породило необычайно решительную и сплоченную реакцию на экономические и социальные последствия кризиса. Наиболее заметна эта реакция по пакетам поддержки и стимулирования экономики. Правительства, традиционно действующие с большой осторожностью, организовали беспрецедентный объем фискальной поддержки. Это в значительной степени относится и к странам, живущим в режиме бюджетных ограничений, которые смогли сделать гораздо больше, чем можно было бы ожидать. Понимание того, что фискальная поддержка во время такого кризиса весьма эффективна для уменьшения долгосрочных негативных экономических последствий и в конечном итоге благоприятно сказывается на устойчивости долговой ситуации, было руководящим фактором фискальной реакции на кризис.
В то же время пандемический кризис ускорил ранее наметившиеся тенденции, особенно в таких областях, как цифровизация, которая приобрела огромное значение для общения и работы во время обязательного социального дистанцирования. Прогресс в области здравоохранения также получил дополнительный импульс.
Что происходит с экономикой?
Экономика пережила один из самых резких спадов в истории, который, похоже, может оказаться и одним из самых коротких. Ожидается, что после вызванного пандемией спада произойдет взрывной рост беспрецедентных масштабов. Основной причиной рецессии стали трудоинтенсивные сектора, а не сектора с высокой долей производства. Именно этим в значительной степени обусловлены ожидания, что спад экономической активности будет преодолен довольно быстро.
Если финансовый кризис 2007—2008 годов затронул более 10% экономической активности и всего 4% рабочей силы, то на сектора, наиболее пострадавшие от коронакризиса, приходится 10% рабочей силы и всего 4% активности. При этом низкая капиталоемкость этих секторов ограничивает долгосрочное негативное воздействие кризиса на экономическую активность, поскольку объем основного капитала почти не пострадал.
Как кризис влияет на инфляцию?
Кризис сильно исказил статистику инфляции, сначала преувеличив ее снижение из-за обвала цен на нефть и почти полной остановки таких видов активностей, как путешествия или покупка одежды. Текущие беспрецедентные меры стимулирования в виде прямых выплат домохозяйствам, продления выплат по безработице и программ частичной занятости на фоне продолжающихся локдаунов способствовали накоплению сбережений и привели к вынужденному ограничению потребления. Снятие ограничительных мер к концу года вызовет его бум, что поднимет уровень инфляции выше, чем предполагают лежащие в ее основе факторы. Перебои в снабжении и эффект базы усилят этот временный всплеск инфляции.
В долгосрочной перспективе высокий уровень задолженности, повышение производительности и технологический прогресс могут сохранить базовую инфляцию на низком уровне. При этом экстремальная и длительная мягкая кредитно-денежная политика, пик глобализации и проблемы с цепочками поставок являются двигателями восходящей траектории базовой инфляции.
Какие изменения происходят в политике?
Грамотная политика и компетентное политическое руководство стали крайне актуальны во время кризиса, тогда как чисто популистские политические подходы со слабой системой управления ставятся под сомнение из-за неспособности адекватно и эффективно реагировать на кризис. Активный и прагматичный подход к экономической политике стал популярнее не только в сравнении с чисто популистскими подходами, но и в сравнении с концепцией свободных рынков, характерной для неолиберального мирового порядка. Так называемый Вашингтонский консенсус 1980-х годов отошел на второй план.
Политика ускоренно движется в сторону государственного капитализма, который практикуется и культивируется в первую очередь в Китае. К государственному капитализму все пристальнее присматриваются и бывшие приверженцы неолиберального капитализма, такие как США и Великобритания. Вмешательство в дивидендную политику частных предприятий — наглядный пример такого изменения в политике.
Какие тенденции возникают в других сферах? Что выходит на первый план? Что теряет актуальность?
В целом, пандемический кризис скорее ускоряет существующие тенденции, а не создает новые.
Ярким примером является здравоохранение: еще до пандемии назревала необходимость сделать системы здравоохранения более устойчивыми и эффективными. Главная проблема заключается в том, что уже много лет расходы на эту отрасль стремительно растут как в развитых, так и в развивающихся странах. В период с 1980-го по 2019 год доля расходов на здравоохранение в мировом ВВП выросла приблизительно с 5 до 9%. Иными словами, люди тратят все больше денег на медицинские услуги, лишаясь возможности направить их на другие цели. Однако благодаря технологическому прогрессу мы находимся на таком этапе, когда систему можно сделать более надежной и эффективной, одновременно обеспечив высокие стандарты качества. Один из важнейших инструментов в этом отношении — телемедицина. Перспективным направлением является и искусственный интеллект: например, в сфере диагностики.
Кроме того, мы уже довольно давно отмечаем прогресс в области геномики, обусловленный снижением стоимости секвенирования генома. Мы считаем, что в конечном счете это поможет разрабатывать индивидуальные подходы к лечению с учетом уникальных генетических особенностей пациента, что позволит концентрироваться не на количестве и стоимости услуг, а на их качестве, тем самым также способствуя повышению эффективности. Эта тенденция явно усилилась во время пандемии, когда общество осознало, каким мощным инструментом для разработки лечения может быть геномика. Вакцины против COVID-19 были разработаны с беспрецедентной скоростью. И хотя другие разработки (например, в области лечения онкологических заболеваний или болезни Альцгеймера), безусловно, займут больше времени, геномика обладает большим потенциалом для борьбы с такими болезнями.
Помимо здравоохранения наиболее показательным примером усиливающейся структурной тенденции являются онлайн-покупки и онлайн-развлечения. Ограничительные меры позволили интернет-магазинам выйти на новый уровень, продолжая развивать ранее наметившийся тренд в том же темпе, если не быстрее. Откат к прежнему сценарию маловероятен, хотя некоторые люди, скорее всего, вернутся в традиционные магазины по окончании пандемии. То же самое относится и к онлайн-развлечениям. Сохранить обусловленные кризисом бешеные темпы роста невозможно, но многие потребители наверняка не изменят часть привычек, выработанных за время пандемии. Например, продолжат пользоваться стриминговыми сервисами вместо походов в кино.
С точки зрения инвесторов, в период кризиса активизировался и переход от модели, ориентированной на удовлетворение интересов акционеров, к концепции, учитывающей более широкий круг интересов. Сегодня инвесторы смотрят далеко не только на финансовые показатели компании и ее бизнес-модель. Помимо повышенного внимания к «зеленым» технологиям, таким как электромобили или ветряная и солнечная энергии, кризис усилил тенденцию к изучению социальных и управленческих аспектов деятельности компаний. Показатели ESG (environmental, social and corporate governance — экологические, социальные и управленческие факторы) стали одним из определяющих трендов нашего времени не в последнюю очередь благодаря тому, что многие инвесторы начали ставить под сомнение актуальность традиционного подхода к ведению бизнеса и управлению компанией, осознав, как мало нужно для того, чтобы перевернуть мир с ног на голову. Именно поэтому такие факторы, как равенство — с точки зрения дохода, благосостояния и гендера — вышли на первый план и останутся в центре внимания как минимум на ближайшие годы.
В области управления капиталом становятся более актуальны такие темы, как устойчивое развитие и филантропия. Кроме того, наши клиенты стали более открыто обсуждать вопросы финансового планирования и передачи наследства. Мы видим возрастающий интерес со стороны женщин-инвесторов и отвечаем на него соответствующими образовательными программами.
