«Английский дневник» Андрея Мовчана. Russian lives matter

Только не поймите меня неправильно: в быту вы не ощутите никаких отличий отношения к вам от отношения, скажем, к индусам или бразильцам. Ваш кофе с собой будет таким же вкусным. Ваша очередь в магазине или в emergency будет идти так же. Вам будут улыбаться на улице и в офисе. А узнав, что вы из России, вспомнят Достоевского (здесь знают и любят именно Достоевского, а совсем не Пушкина), Большой театр, настойку (именно nastoyka, а не водка вызывает у англичан восхищение), blini, русских девушек (самых красивых в мире), российских ученых (физиков середины прошлого века, прежде всего, с еврейскими фамилиями, здесь очень уважают) и даже скажут что-то вроде “Moscow — such a wonderful city!”. Вас не будут сторониться, с вами будут дружить так же, как со всеми.

Но это — в быту.

Как только вы попробуете выйти за пределы бытового взаимодействия, вы сразу ощутите стеклянные стены. Вам, в отличие от жителей многих других стран, надо будет пересдавать на водительские права в Британии — российским экзаменам здесь не доверяют. Юристы, брокеры, консультанты — в общем, все, кто должен следовать процедуре KYC, будут мучить вас существенно больше, чем европейцев, латиноамериканцев или индусов.

Открыть счет в банке сложнее, вы — «персона повышенного риска». Ищете квартиру или дом в аренду или в собственность? Приоритет будет отдаваться не вам, а кому угодно другому; с вами не захотят связываться, вы же «русский», кто знает, чего от вас ждать? Приятное исключение будут составлять немногочисленные принципиальные противники политики британского правительства — они, назло Даунинг-стрит, будут предпочитать как раз вас, и именно потому, что вы «русский».

Некоторое время назад по Великобритании пронеслась волна закрытия банковских счетов русскоязычным. Они имели британские паспорта и обслуживались много лет в high street банках. Но вдруг такой банк вспоминает, что их родной язык — русский. И фактически только на этом основании просит в течение недели забрать остаток денег и выметаться. Никаких официальных распоряжений по этому поводу, разумеется, не давалось, однако действия различных банков удивительно совпадали по времени.

И не дай бог вы присутствуете в российских медиа! В Британии мне впервые в жизни объявили, что я — PEP, politically exposed person. В ответ на мое возмущение (все-таки PEP имеет жесткое определение, а я в жизни никогда с государством дела не имел ни в какой форме), мне вежливо ответили:

You are a prominent economist, and it is hard to believe that such a well-known figure in Russia can stay away from the politics completely.

Я совершенно обалдел от такой наглости (тем более что это прямое нарушение формальных инструкций) и потребовал письменного ответа. Что вы думаете? Они дали письменный ответ! Правда, я оказался politically exposed to the US — мне вспомнили мою работу руководителем экономической программы Carnegie Foundation, которая была сочтена государственной и вовлеченной в политику организацией в США. К счастью, американские PEP не рассматриваются как угроза в Великобритании, и этот статус не усложнил мне жизнь. Однако сам факт, что местные специалисты по compliance отказались отменять свое неправовое решение и вместо этого нашли способ изящно выкрутиться, напомнил мне российское правосудие — больше, чем мне этого хотелось бы.

Или вот покупка недвижимости. Британия гордится своей ипотекой — ставки низкие, залоговая стоимость высокая, получить кредит легко. Неудивительно, что основная масса жилья в стране куплена в ипотеку. Ее запросто получают все жители Британии — и с высоким доходом, и с низким (для последних есть специальные программы софинансирования). Но если вы бизнесмен, получающий доходы вне Британии, да еще на remittance basis taxation, ситуация усложняется. Добавьте к этому слово «русский», и лучшее, на что вы сможете рассчитывать, — это ипотека от глобального частного банка, в котором вы обслуживались до переезда, по ставке втрое выше обычной, на срок всего до пяти лет и в объеме не более 60% оценочной стоимости дома. Брокер, к которому я обратился, был достаточно оптимистичен поначалу, он так и сказал:

We’ll try to cook something despite your Russian roots.

Увы, его оптимизм был напрасным.

Образ «русского», сформированный в медиа-пространстве Британии, весьма тенденциозен. Очень популярный здесь сериал “Peaky blinders” («Острые козырьки») посвятил «русской» теме целый сезон. Русские из этого сериала никогда не платят по долгам, хотя хранят в подвале занимаемого ими особняка (полученного туманным способом бесплатно) груды драгоценных камней и непременные яйца Фаберже. Русское посольство подсылает шпионов — в основном, к русским же мигрантам. Русские все время под охраной хмурых, бородатых, одетых в затасканные шинели казаков. Они бесконечно злоумышляют, плетут интриги и устраняют конкурентов и кредиторов; пытаются обмануть «чужих» и обманывают друг друга; любую сделку они скрепляют ведрами водки, напиваясь до полусмерти, а в их особняках проходят дикие оргии.

Этот образ значительно страшнее стандартного голливудского, согласно которому в России живет всего четыре типа людей: красавица со сложной судьбой; жестокий мафиози с холодным взглядом и демоническим смехом; партократ-кэгэбэшник, он же любитель классической музыки и литературы — плохой, но восприимчивый к добру; солдат Иван, который всегда, даже в жару, ходит в шапке-ушанке. Голливудские русские настолько «манговые», что их никто не воспринимает всерьез.

Другое дело русские из “Peaky blinders”. Они живые. Хуже того, они похожи на героев газетных заметок, которые судятся за миллиардные активы (находящиеся в далекой России) в лондонском суде, выворачивая напоказ все грязное белье олигархических игр. Они напоминают о реальных убийствах советскими и (теперь уже) российскими агентами жителей Британии. Их попытки не заплатить и обмануть отсылают к широко освещавшимся в Британии делам Уильяма Браудера и Майкла Калви, а их киношное стремление нелегально купить оружие и переправить его за границу — к реальным российским ЧВК. Кадры с их драгоценностями в подвалах соответствуют рассказам о нынешних беглых чиновниках из России, хранящих «черные» деньги в банках офшорных юрисдикций. И так далее, и так далее.

Насколько такие образы влияют на сознание англичан, сказать сложно. Но недавно мою коллегу из юридической компании муж не хотел отпускать на встречу со мной в ресторан Novikov — для английского уха эта знаменитая фамилия и слово novichok звучат сходно до степени смешения.

Это я все к тому, что Russian все больше is the new black, и потенциальное движение Russian lives matter не полностью лишено причин для создания. В конце концов, как сказал мне один мой товарищ, «славяне тоже столетиями были рабами, даже слова “slave” и “славянин” однокоренные, почему бы европейцам и по этому поводу не вставать на одно колено?»

Другие главы «Английского дневника» Андрея Мовчана читайте здесь.