Шпион, который ушел в холод. Алексей Зимин о Киме Филби (часть VI)

Продолжение.
Предыдущие эпизоды: часть I, часть II, часть III, часть IV, часть V

Часть VI. Внутри внешний разведки

Клаузевиц говорил, что война — это продолжение политики другими средствами. В этой логике разведывательные спецслужбы — продолжение сразу и политики, и войны.

В первой трети XX века в европейских газетах было популярным мнение, что миром правят еврейские деньги Ротшильдов и британская Secret Intelligence Service (SIS). В отношении денег не поручусь — к началу Первой мировой войны у Ротшильдов было достаточно много конкурентов самого разного происхождения. Но в рейтинге спецслужб SIS была действительно вне конкуренции. Просто потому, что конкуренции не было. 

ВЧК/НКВД только начинала осваивать международную сцену, а ЦРУ и вовсе не существовало. Американцы начали заниматься внешней разведкой только в 1947 году, перенимая опыт британцев. И главным консультантом в этой франшизе станет как раз Ким Филби.

Особенностью SIS было то, что она как мед у Винни-Пуха: она как бы есть, но ее в то же время нет. Только в 1994-м британское правительство признало существование службы внешней разведки, и у нее даже появился официальный адрес на границе районов Воксхолл и Баттерси: зловещего вида бруталистская цитадель на берегу Темзы, зиккурат государственных тайн и заговоров, так эффектно разнесенный в щепы в одной из фильмов про Джеймса Бонда. Но и по сей день о SIS нет никакой открытой информации. Неизвестен ее бюджет, нет отчета об операциях, засекречены имена всех сотрудников кроме руководителя — его имя парламентарии как раз и потребовали выдать в том самом 1994 году. И это единственная уступка грифу секретности, на которое пошло правительство.

SIS также называют Mи-6 (есть еще служба Ми-5, она занята вопросами защиты от внутренних и внешних врагов непосредственно на территории Соединенного Королевства). Эта секретная служба появилась накануне Первой мировой войны, в 1909 году. Первым руководителем ее был Мэнсфилд Смит-Камминг. Он был военным моряком из британской династии банкиров, основавших среди прочего NatWest, командовал эсминцем, воевал в Египте, отгоняя берберов от Суэцкого канала. Вышел в отставку, но в ней не засиделся, организовав SIS. В 1914-м он попал в автомобильную аварию во Франции, в результате чего лишился ноги, по легенде, ампутировав ее собственноручно, чтобы избежать инфекции, перочинным ножом. Он носил золотое пенсне и писал только зелеными чернилами.

Контора SIS находилась непосредственно в его большой квартире на Уайтхолл Корт, и чтобы попасть в ее секретную часть, надо было привести в действие сложную систему рычагов, после чего с грохотом отодвигалась часть кирпичной стены. В кабинете Камминга на одном столе стояло с полдюжины телефонов, которые обычно молчали. А на соседнем большом столе были свалены чертежи кораблей, модели подводных лодок и еще масса каких-то предметов, назначение которых было неясно.

До своей смерти в 1923 году Камминг, опять-таки по легенде, со страшной скоростью разъезжал по офису на детском самокате. Зрелище, уверен, страшно эффектное. Интересно, воспользовался ли кто-нибудь этим образом в кино.

***

Основной задачей тогдашней SIS было устранение опасностей, грозящих заморским регионам Империи: подлить яду в чай какому-нибудь разошедшемуся радже, указать на место предводителю зулусов. То есть, это была невидимая карательная организация вроде Kingsmen, чьи кинематографические черты во многом повторяют реальную обстоятельства существования МИ-6 в начале его истории. Типичные рыцари плаща и кинжала, аристократы с лицензией на убийство.

Кроме того, это был рай для авантюристов и жуликов. Неконтролируемые бюджеты, о которых не надо отчитываться, и отсутствие четкого представления о задачах внешней разведки порождали множество комических коллизий. Все, кто читал роман Грэма Грина «Наш человек в Гаване», рассказывающий о том, как продавец бытовой техники годами торговал чертежами вакуумного пылесоса под видом схемы таинственной военной базы в кубинской глуши, понимает, что имеется в виду. Эту книгу обычно считают пародией на повадки спецслужб, но, боюсь, это вполне реальная история. Автор «Нашего человека в Гаване» много лет работал в Ми-6, и его непосредственным руководителем был все тот же Ким Филби. (Они, кстати, сохранили друг с другом связь даже после бегства Филби в СССР, и Грэм Грин специально приезжал в Москву незадолго до смерти Филби, чтобы повидаться со старым другом.)

С началом Первой мировой у разведки наконец появилось первое внятное занятие, она пыталась противодействовать немецким шпионским сетям, которые, как предполагалось, затянули Британию в плотный кокон. Итогом этой бурной деятельности стал 21 арестованный немец, и только один был осужден за шпионаж. Бюджет SIS при этом составлял колоссальные для тех времен двести сорок тысяч фунтов стерлингов.

₤28 000 из них присвоил некий венгр, который обещал сдать разветвленную организацию австрийских террористов, планирующих навредить британской Короне непосредственно в Лондоне. Но венгр исчез вместе с деньгами, террористы так и не дали о себе знать. И, по большому счету, до выхода на рынок советской разведки британские шпионы жили в воображаемом мире, борясь с неверными раджами и фантастическими заговорами. Завоевав при этом себе громкую международную репутацию всесильной тайной организации.

***

СССР в первый раз столкнулся с SIS, когда Сидней Рейли, ее сотрудник неясного происхождения (он был то ли ирландцем, то ли горским евреем, то ли мордвином), вместе с главой британской дипломатической миссии Брюсом Локхартом пытались совершить переворот в Москве, ликвидировав Ленина. Они подкупили командира латышских стрелков, призванных охранять митинг, на котором должен был выступать Ленин. По разным данным, размер взятки составлял от 700 тысяч до миллиона с четвертью советских рублей. Зарплата Ленина в качестве Председателя Совнаркома на том момент составляла 500 рублей.

Но Ленин не приехал на митинг, и переворот сорвался.

В 1925-м Рейли заманили в Советскую Россию под тем предлогом, что там зреет антибольшествисткий заговор. Но этот «союз меча и орала» организовали непосредственно на Лубянке, так что при переходе советской границы в Финляндии Рейли был арестован и позже расстрелян в лубянских подвалах.

Советская внешняя разведка тоже начиналась с авантюристов, таких как Яков Блюмкин — персонаж вполне джймс-бондовского романа. Он начинал с революционных эксцессов, забрав, к примеру, всю наличность из Одесского банка, воевал против украинской Центральной Рады, потом убил немецкого посла Мирбаха в Москве, по одной версии, чтобы немцы вернулись к военным действиям и раздавили большевиков после Брестского мира, по другой — чтобы компрометировать партию эсеров, членом которой состоял.

В пользу второй версии говорит то, что эсеров разгромили, а Блюмкин ушел от всякой ответственности и отправился устанавливать советскую власть в Иране, где создал персидскую коммунистическую партию и марионеточное государство на Каспии —Гилянскую Советскую Республику, которая, впрочем, долго не прожила. 

Потом Блюмкин пытался проделать тот же фокус в Палестине и даже на Тибете, где он путешествовал под видом дервиша. Его арестовали британцы, но он убежал из-под замка, прихватив карты британских военных баз в Центральной Азии.

Закончил он, как и Рейли, в подвалах Лубянки по обвинению в связях с Троцким. Блюмкин действительно был некоторое время его секретарем и помогал литературно оформлять сочинения о перманентной революции. Перед смертью Блюмкин сорвал с головы мешок, повернулся к конвою лицом и прокричал: «Ну что, по революции, пли!»

Кстати, выследила его Елизавета Зарубина, советский резидент в Стамбуле, жена Василия Зарубина, укравшего у американцев атомную бомбу — не без помощи Филби. На Даче у Зарубиных в конце тридцатых жил Арнольд Дейч, завербовавший Кима Филби и остальных членов Кембриджской пятерки.

***

Начавшись обе с духа авантюризма, британские и советские спецслужбы стали постепенно расходиться не столько в методе, сколько в этической части метода. Британская во многом сохранила атмосферу флибустьерства, советская чем дальше, тем больше стала приобретать черты Охранки.

Не думаю, что Ким Филби на момент своей вербовки что-то знал об этом, им руководили романтические чувства, искренний марксизм и вера, что можно сделать world a better place. После Венских погромов, испанской командировки, поездок на Олимпиаду в Берлине и нюренбергские нацистские парады его мироощущение только укрепилось. У мира был главный враг. Этот враг назывался фашизмом, и единственный, кто мог этому врагу противостоять, был Советский Союз.

Филби не был полезным идиотом, хотя таких можно найти даже в Тринити-колледже. Вместе со своими кембриджским друзьями он хотел состоять в партии добра, ну или если не добра, то хотя бы быть частью той силы, которая покончит с главным мировым злом.

Все они отдавали себе отчет в совершенно не ангельском характере своего выбора. Его коллега по «пятерке» Энтони Блант побывал в СССР и остался не очень доволен увиденным, что не помешало ему еще двадцать лет работать на СВР.

Черчилль позже говорил о своем альянсе со Сталиным: «Чтобы победить ад, я готов заключить союз хоть с сатаной». Не думаю, что выпускники Кембриджа думали именно так, скорее, они закрывали глаза на многие проблемы, связывая их с болезнью роста молодого государства рабочих и крестьян. Но и для них цель оправдывала средства. Англия вообще большую часть своей истории была страной практичных людей, которые могут договориться о чем угодно с кем угодно, даже с собой и с богом.

***

Филби вернулся из Испании героем, но в Лондоне на него свалились сразу несколько проблем. Недостаток денег, жена Литци, с которой у них давно уже были только удаленные отношения, ушла к другому. И Филби занялся тем, что ценил в своей жизни не меньше марксизма, — завел новый роман и выпивал в клубах.

Встретив старого приятеля Гая Берджеса, еще одного завербованного Дейчем агента, он узнал, что тот работает в SIS. «Я сделаю тебе протекцию», — пообещал Берджес. И сдержал слово.

Собеседование было чистой формальностью — джентльмены же доверяют друг другу. Единственное, чем поинтересовался наниматель, — взаимоотношения с коммунистической партией:

— У вас же было что-то такое в прошлом? 

— Это осталось в прошлом, — ответил Филби.

И был принят в отдел внешней разведки по Европе с окладом в ₤50 в неделю, необлагаемых налогом.

Выйдя на работу, он обнаружил, что жизнедеятельность SIS не слишком отличается от его привычной клубной жизни. Казалось, что люди там набраны по характеристикам, никак не связанными, собственно, с контрразведкой. Его приятель Берджес был великим пьяницей и душой компании, еще пара сотрудников слыли отменными кулинарами и украшением всех вечеринок, кто-то цитировал Шекспира с любого места, кто-то с утра до вечера не выпускал из рук газеты.

Это было мило, но никак не походило на самую могущественную спецслужбу мира. Как пишет сам Филби в своих воспоминаниях: «Это было концом иллюзий, но их утрата не причинила мне боли».

И тут снова началась война. 

Конец шестой части. Продолжение следует.