Загрузка ...Крупная выставка, посвященная истории абстрактного искусства, проходит сейчас в галерее Whitechapel на востоке Лондона. Она не только отдает должное Казимиру Малевичу как предтече и первопроходцу абстракционизма, но и наглядно демонстрирует, почему это направление намного шире и многозначительнее, чем гармоничные композиции геометрических форм и цветовые сочетания.
Лондон предпочитает политическим революциям революции в искусстве. Вряд ли очередная выставка абстракционизма может легко заставить избалованного столичной жизнью сноба отправиться на поиски новых впечатлений на восточную границу первой зоны метро. Но «Приключения «Черного квадрата» случай особый: гости увидят не только саму революцию, но и её последующую эволюцию, глобальную и масштабную, предлагающую задуматься о том, что обычно бывает после «перехода за ноль», после «Черного квадрата», и не обязательно только в искусстве.
Отправной точкой выставки является одна из версий «черного квадрата» (по факту, скорее, прямоугольник, а не квадрат) Казимира Малевича, представленная на «Последней футуристической выставке картин «0,10» в 1915 году в Петрограде. Тогда черный квадрат ознаменовал собой конец фигуративного искусства и стал манифестом чистых абстрактных форм. Продолжая генеральную линию прошлогодней популярной выставки «Малевич» в Тэйт Модерн, организаторы предлагают по-новому взглянуть на дальнейшую историю абстракционизма в контексте его политического и общественного потенциала. На выставке представлены работы более ста художников и фотографов со всех континентов, которые на протяжение последующего после «квадрата» века развивали абстрактное направление в искусстве, отображая в нем свои политические идеи и выступая на социально-значимые темы.
El Lissitzky Beat the Whites with the Red Wedge! 1919–1920
Все экспонаты выставки разделены на четыре основные темы и знаменуются четырьмя заглавными картинами: «Утопия» создает образ нового, идеального общества, преодолевшего классовые и иерархические различия (Казимир Малевич «Черный четырехугольник»); «Коммуникация» изучает способности абстрактного искусства мобилизировать и стимулировать радикальные социальные изменения (Густав Клуцис, «Дизайн громкоговорителей»); «Архитектоника» рассматривает, как абстракционизм может укрепить социально-изменчивые пространства (Любовь Попова «Живописная архитектоника»); «Повседневность» изучает, как абстрактное искусство проникает во все аспекты визуальной культуры от корпоративных брендов до дизайна текстиля (Софи Тойбер-Арп, настенная вышивка по канве «Создавая абстракцию»).
Это легко рассмотреть на примере русского авангарда. Широкий диапазон различных форм изобразительной деятельности позволял конструировать и выражать мир как внешний, так и внутренний – от промышленной эстетики, прикладного дизайна и утопичной виртуальной реальности до внутреннего мира индивидуума и его разнообразных состояний. Это пространство, где радиобашни, журнальные обложки, картины и железнодорожные станции одинаково важны, и все формируется из набора основных геометрических форм. Здесь фотография становится искусством, а женщины – художниками наравне с мужчинами.
Параллельно развивающиеся в Европе Баухаус (Мохой-Надь, Альберсы) и Де Стиль (Мондриан, Ван Дусбург) также представлены на выставке пусть и широкими, но значительными штрихами. Абстракция в различных формах перестала считаться радикальным крылом авангарда уже к середине XX века. В 50-е годы в нее вдохнули новую жизнь художники и фотографы Латинской Америки, в эпоху оптимизма и роста этого континента. В первую очередь через работы последователя Де Стиля Макса Билля и аргентинского художника Томаса Малдонада, чья картина «Восходящие структуры» восходит как к Мондриану, так и к Малевичу. В 60-е и 70-е годы абстракция продолжает развиваться и в США, и на Ближнем Востоке, где делит социальную плоскость с инсталляцией и перформансом.
Peter Halley. Auto Zone, 1992
Если первая часть путешествия от Малевича до американских минималистов-шестидесятников наполнена оптимизмом и ощущением качественного прорыва, то на втором этаже настроение выставки меняется. В современную эпоху мультимедийного хаоса абстракция не воспевается, а, скорее, ставится под сомнение. Художники переосмысливают то, как революция может превратиться в тоталитаризм; как архитектура, связанная с социальными реформами, поглощается индустриализацией и капитализмом; коммуникации сводятся до пропаганды и рекламы. В «Авто зоне» Питер Хелли представляет современную городскую жизнь как своего рода тюрьму, хотя и пестрящую флуоресцентными красками. Тем не менее, выбор современных работ для экспозиции не всегда бесспорен. В фильме Сары Моррис про современный Пекин нет ни геометрии, ни абстракции, а в абстрактных видеомультиплекациях Гуниллы Клингберг настойчиво возникают слова “Spar” и “Aldi”.
Theo van Doesburg, Colour design for ceiling and three walls, small ballroom, conversion of Café Aubette interior Strasbourg ,1926–7
По прошествии ста лет многие по-прежнему задаются вопросом о том, что делает «Черный квадрат» таким особенным: “Ведь мой пятилетний ребенок может нарисовать то же самое!». Очевидный, напрашивающийся сам собою ответ, – может, но все-таки не рисует. Возможно, потому, что абстрактное искусство заключается не только в радикальных средствах изображения, но в первую очередь, в революционном способе мышления. За это время абстракция превратилась из радикальной идеологии в новую демократию искусства и разнообразный международный изобразительный язык. Насколько современные адепты абстрактного искусства смогут реализовать его прогрессивный потенциал в XXI веке, остается открытым вопросом.
Выставка «Приключения «Черного квадрата»: абстрактное искусство и общество 1915 – 2015», галерея Уайтчепел, Лондон, до 6 апреля. Детали >>>
Симпозиум, посвященный абстрактному искусству и обществу, при участии ведущих специалистов в этой области, будет проходить в галерее Уайтчепел 13-14 марта. Узнать больше >>>