Загрузка ...Почти год журналист Радмила Хакова ходила на три свидания в неделю в разных странах и писала книгу «147 свиданий». Каждый месяц она переезжала в новый город и успела повстречаться со 117 людьми (планировалось 147, но не понадобилось, однако в названии проекта сохранилась старая цифра) в возрасте от 18 до 71 года. Среди них были и перегонщик лодок, и инвестиционный банкир, и девушки, и пары, и геи.
Обо всем, что с ней происходило, читатели знали из ее телеграм-канала. А по вторникам тем, кто уже оформил предзаказ еще неизданной книги, приходила новая глава. Этих тайных личных писем ждали 3 тысячи человек, а всего в соцсетях за проектом следило 20 тысяч читателей.
Радмиле 33, она – писатель и журналист. Весь последний год она изучала тему отношений — на практике. Для своего проекта она выбрала открытый формат: не просто искать своего идеального партнера («match»), а делиться результатами онлайн, изнутри процесса (иногда — прямо со свиданий).
Итог: книга дописана, любовь найдена.
Мы поговорили с Радмилой о том, как она строила отношения в Тель-Авиве, Берлине и Казани, чего ожидать от свиданий с британцами, грузинами и мужчинами других национальностей. А еще — о том, что в Израиле и Таиланде к сексу относятся проще, чем в России, а языковой барьер на самом деле только помогает лучше понять друг друга.
Фото Алины Шамаловой
— Радмила, ты решила сделать поиск пары медиа-проектом. Каждую неделю ты отправляла письма с рассказами о новых встречах, в телеграм-канале, делилась фотографиями и впечатлениями. Как ты выбрала того самого человека?
— Я начала писать книгу «147 свиданий» год назад — мне хотелось разобраться, как изменились отношения в новом мире. При том, что мы стали свободными и можем искать друг друга в интернете, летать в разные страны, быть любыми, выбирать себе пару без ограничений по национальности, возрасту, полу, религии, интересам, образу жизни — люди как будто стали ещё более одинокими. Как меняется matching, что такое сегодня «вторая половинка», как выглядит новая семья? Я зарегистрировалась в приложениях для знакомств и пошла на свидания. На 117-м свидании я нашла человека, которого искала. Сейчас мы готовимся к длинному путешествию. Мой партнер из России (я никому не говорила об этом раньше), но у нас есть намерение поездить по миру вместе и выбрать город, в котором мы будем жить. Начнем с Берлина — потому, что это мой любимый европейский город, а дальше будет видно. Работа позволяет нам обоим быть не привязанными к месту.
Про языковой барьер
— В ходе поисков любви ты встречалась в том числе с иностранцами, от Сингапура до Парижа, с афроамериканцем и израильтянином, с британцем и французом. Расскажи, были ли у тебя трудности во взаимопонимании?
— Несколько лет назад на Сицилии я познакомилась с каталонцем Тони, и он стал ухаживать за мной. У меня средний английский, и мы всегда прислушивались друг к другу, чтобы понимать собеседника правильно. Я спросила Тони, не проще ли ему найти девушку, с которой он сможет говорить на одном языке. Он ответил: «Когда двое говорят на одном языке, они уверены, что понимают друг друга, но это не всегда так, а когда на разных — они стараются понять друг друга, они более внимательны к словам».
Мне очень понравилась эта идея — с иностранцами нам приходится быть особенно внимательными к тому, что мы говорим и что говорят нам. Конечно, есть нюансы — например, я не всегда могу классно пошутить на английском, но я учусь.
Из книги:
Принц пишет в WhatsApp: я ожидаю возле Rocco Restaurant & Bar в чёрном пальто, у меня 3% зарядки. Я пишу одному человеку: я скоро вернусь. И другому: мне нужно время. Я встаю с дивана. Я завязываю шарф, чтобы не было видно как веточка хлопка торчит из ключицы. Я застегиваю пальто, чтобы не было слышно из меня вчерашнюю музыку. Я стою у зеркала: на мне тряпочный мешок, тряпочные кроссовки, тряпка, и ещё мятая тряпка и ещё тёплая мятая тряпка сверху. Я ужасно довольна тем, что выгляжу будто на мне уже женились, и всегда собираюсь выглядеть так.
Принц пишет в WhatsApp: 1%. Я завязываю шнурки.
Я опоздала на 24 минуты, и телефон у него, конечно, сел. Сквозь стеклянную стену Rocco Restaurant & Bar я смотрю, и там за столиком сидит парень — мой новый парень другого цвета, и я вхожу. А он удивился так и так взволнованно, почти растерянно смотрел, будто два года назад я вышла ночью в пижаме нашу машину перепарковать, села в неё и уехала — и он меня не мог нигде отыскать, и вот теперь я вошла — вот так он смотрел, и так осторожно снимал с меня пальто за одни плечи, и так клал руку на стол открытой ладонью ко мне, но не очень близко, чтобы чувствовалось тепло, но не кожа, будто он боялся, что я могу снова уехать на два года. Он сказал официанту:
— Она пришла.
И мне:
— Я думал, что потерял тебя.
Про клише и гендерные предрассудки
— Как тебе кажется, с иностранцами труднее или проще строить отношения, чем с русскими?
— В целом, мне комфортнее с иностранцами, чем с мужчинами из России, потому что отношение к женщинам у них другое. Вообще некоторые люди только делают вид, что гендерных стереотипов для них не существует. На деле их не существует только в определенных, развитых кругах. В общей же массе между нашим и европейским взглядом на это — огромная пропасть.
Эту разницу я особенно сильно почувствовала, когда вернулась в Татарстан после семи лет жизни в Москве. Я познакомилась с парнем через приложение для знакомств Badoo. На свидании мне всё время казалось, что он шутит: «Нет, будет вот так, как я сказал. Потому что я — мужчина, а ты — женщина». Я хохотала, а потом поняла по его лицу, что он это серьезно. Несмотря на то, что я выросла в очень традиционной татарской семье, я знаю эту культуру, мне не подходит такой порядок. Я его принимаю для других (раз они его принимают), а для себя — нет. Мне важен психологический комфорт, безопасность, открытость к разнице во взглядах (часто это называют толерантностью). С европейцами в этом плане мне гораздо проще: ты можешь быть любым.
— Как отличается культура свиданий в разных городах?
— Больше всего меня удивил Тель-Авив, где я только один раз использовала приложение для знакомств. Достаточно просто выйти из дома, и все — ты сразу в среде, с тобой все разговаривают, хотят общаться. Если узнают, что ты одна, то или сами приглашают на свидание, или предлагают познакомить с братом или другом.
Я думаю, что это связано с местом. Фон, среда имеет гораздо большее значение, чем мы думаем. Среда влияет на тебя, хочешь ты этого или нет. Например, когда ты в Берлине, тебе кажется нормальным, что все разные, и ты любой. А когда ты в Казани, ты знаешь, что есть определенные правила, которые ты должен соблюдать. И если ты их не соблюдаешь, это вызов, и тебе придется за это отвечать.
В Берлине вместе живут люди всех национальностей, культур, взглядов. Он не похож на всю остальную упорядоченную Германию и наиболее приспособлен к тому, чтобы люди могли жить в нем в самых разных отношениях. Наверное, именно поэтому в Берлине у меня и были открытые отношения, когда мужчина встречался с другими девушками тоже, а я училась принимать это. Тут же, в Берлине у меня были осознанные временные отношения с эстонцем Лео, когда мы договорились, что это с нами — на месяц.
Из книги:
Он меня встретил и сразу обнял. Мы шагали вдоль Шпрее. Я спросила: «Ты почему один?» «Я, — говорит, — дурак. А ты почему одна?» – «Потому что ты дурак».
— Расскажи о том, как ты встречалась с британцами.
— У меня было свидание с Шедом из Лондона, который создал приложение «Шайндер» – как “Тиндер”, но из мужчин можно выбрать только его (даже жалко, что не я это придумала). Шед оказался ровно таким, каким я себе представляла классического британца. Он был одет с иголочки в костюм по фигуре, приехал с букетом цветов и подарком, по которому было видно, что он подготовлен лично для меня.
Он был очень внимателен, вежлив, учтив и вовлечен в беседу. Весь вечер он мне говорил комплименты. Мы прекрасно провели время, он отвез меня в отель, обнял, поблагодарил за прекрасный вечер и больше ни разу не перезвонил.
Шед из Лондона
— Почему?
— Потому что это был не «мэтч», мы не совпали. Это, однако, не помешало нам провести комфортный вечер, и именно он обеспечивал мой комфорт. Он хвалил мой английский, восхищался мной. Я никогда не была в Лондоне, мы встречались в Мюнхене, и возможно это мое клише, но я думаю, что британцы очень хорошо воспитаны, что они держат высокий уровень беседы с точки зрения атмосферы, этики, такта.
Конечно, такое сравнение стереотипно, но вот два случая с расставаниями. Я написала одинаковое сообщение с отказом арабу Йони и английскому еврею Тому, которые ухаживали за мной.
Йони ответил: «Будь ты проклята!»
Том сказал: «Я невероятно счастлив знать тебя и благодарен тебе за все дни, проведенные вместе. Я всегда буду твоим другом, и знай, что я готов общаться втроем, если ты встретишь открытого к этому человека. Так же знай, что ты можешь передумать и вернуться ко мне в любой момент».
Возможно, что это просто такая еврейская дипломатичность, когда ты сохраняешь отношения, заканчивая их. Но мне понравилось это, и мы, кстати, дружим.
Про семью и ожидания
— В итоге твой «match» оказался из России. Было ли у тебя изначально понимание, с представителем какой национальности ты окажешься в конце пути?
— Нет. Я понятия не имела, какой национальности и веры будет мой человек, возраста, роста, пола, а что если он девочка, или гей, или он женат (мы что тогда, втроем что ли будем), а вдруг он сильно старше меня или наоборот, моложе? Я однажды пошла на свидание с мусульманином потому, что я – татарка, и думала: где-то во мне наверняка есть глубинная предрасположенность быть в супертрадиционной семье. Йони как раз искал себе жену, которая будет ему готовить, рожать, содержать дом в чистоте. «Если у тебя останется время на образование, работу и друзей, я не против. Если нет, то извини», — говорил он.
Подход, конечно, своеобразный, но я все время чувствовала огромное давление. У меня плечи болели, мне физически хотелось выправиться, вырваться из этого состояния. Я решила прекратить общение и написала ему об этом. Он требовал, чтобы я сказала это ему в глаза. На отказ встретиться он ответил угрозами. В этот момент я поняла, что разница культур зашла слишком далеко.
— Не было страшно?
— Было. Вообще, страшно было каждый раз. Я сделала выводы, конечно. Мы познакомились на улице, и мне стоило попросить у него ссылку на профиль в фейсбуке. Вместе с утратой анонимности ты утрачиваешь право на ошибку. Ты уже не можешь просто так угрожать девушке, она всем об этом расскажет, и ты попадешь под суд. Другое дело, если ты просто склеил ее на набережной и создаешь для нее собственную реальность о себе.
Отрывок из книги:
“Йони сделал мне предложение сразу, на первом свидании. Он — боксер, сын богатых родителей (38 лет, хочет жениться второй раз). Он спрашивает: Ты хочешь выйти замуж, чтобы остаться в Израиле? Скажи мне правду — ты можешь мне доверять. Нет, я не говорю, что это твоя цель, конечно же, у тебя могут быть и другие цели, но ты ведь думала об этом, а? Я не то, чтобы недоверчив, но когда работаешь все время с людьми, которые хотят тебя обмануть, нужно чувствовать их, понимаешь, чувствовать. Ты как-то напряжена. Ты мне доверяешь? Ты в абсолютной безопасности. Тебе нечего бояться, когда ты со мной. Будешь десерт? Ты красивая женщина, я имею ввиду, тебе не надо худеть. Видишь вон ту? Она толстая, а ты нет.
Я спрошу тебя кое о чем, ладно: Ты выйдешь за меня? Почему ты молчишь? К тому же, тебе надо как-то легализоваться в Израиле. Понимаешь, у тебя же тут нет никаких прав. Ты тут никто”.
Про инициативу и деньги
— Отличается ли у иностранцев представление о том, кто должен проявлять инициативу? А кто должен платить за ужин?
— Инициативу не могу оценить — по правилам проекта я не могла проявлять ее сама. В Грузии мне ни разу не удалось заплатить за ужин, потому что их это оскорбляет (ты — гость), и мне настойчиво не давали этого сделать, хотя я определила изначально, что плачу сама или как минимум всегда предлагаю заплатить за себя сама. У меня никогда не было с этим проблем в Европе. На двух свиданиях мне давали понять, что заплатят только за выпивку, а я платила за еду. Но были примеры, когда и мужчины-европейцы говорили: «Ну, это же я тебя пригласил, давай я все-таки тебя угощу, а в другой раз, если захочешь, ты угостишь меня». Мне кажется, это очень индивидуально, и может зависеть от воспитания или даже от настроения.
Про секс
— А к сексу тоже разное отношение?
— Да. В Тель-Авиве, например, несмотря на всю семейственность, у израильтян более легкое отношение к сексу, почти потребительское и совершенно точно не такое серьезное, как в России. Они воспринимают секс как еще один способ хорошо провести время.
У нас же секс это или переход на более серьезный уровень, некоторая констатация намерений, обещание близости, привязанности и ответственности, и отсюда очень много травм потом, чаще всего — у женщин. Например, когда двое переспали, а потом он не перезвонил, женщина может почувствовать себя использованной, опустошенной. Либо секс – это то, что нужно заслужить, если речь идет о трофейных девушках. Это приз, который можно заработать в обмен на что-то, будь то забота, или что-то материальное.
В Тель-Авиве люди чувствуют себя свободными предложить тебе секс, в этом нет ничего оскорбительного. Сначала я думала, что со мной что-то не так, но потом поняла, что это просто еще один вид досуга. Если ты не заинтересована, то человек не обижается, а просто предлагает вместо этого что-то другое — пойти в кино или поужинать. Нет? Нет! Никаких проблем.
— Тебе близок такой подход?
— Мои знания о том, как это устроено в мире, сильно обогатились, но мало изменилось моё личное отношение к этому. Я не ханжа — мне 33 года, и у меня есть жизненный, в том числе сексуальный опыт, поэтому я знаю, что мне подходит, а что нет. Секс как развитие близости для меня сильно более значим, важен и интересен чем секс как досуг.
Я столкнулась с целой волной негативных комментариев в интернете от тех, кто убежден, что речь идет о сексуальных похождениях. Но никто из них не читал книгу и не знает, что на свиданиях мы говорили о разнице между исламом и православием или о классической музыке. Я ходила на встречи с людьми, чтобы узнать их и понять, насколько у нас совпадают намерения, интересы и отношение к семье.
Про хейтеров
— Кстати, в соцсетях было очень много нелестных отзывов от людей, упрекающих тебя в распущенности. Ты даже собрала целую статью об этом. Как ты считаешь, откуда так много негатива?
— Есть люди, которые считают, что свидания – это обязательно секс. Они уверены, что в этом году я 147 раз занималась сексом с разными партнерами. Пожалуй, это слишком круто даже для меня. К тому же, такой проект уже есть, его прожил другой человек, Миша Бадасян. [В рамках проекта “Save the Date” художник-перформансист Миша Бадасян каждый день занимался сексом с новым партнером– прим. ред.].
Несмотря на то, что я достаточно свободный внутренне человек, у меня есть свои рамки — я выросла в очень консервативной семье в Татарстане, что сильно на меня повлияло, и я не могу назвать себя человеком вольным в смысле нравов и нравственности.
Я столкнулась с целой волной негативных комментариев в интернете от тех, кто убежден, что речь идет о сексуальных похождениях, что это распущенность и разврат, и это было основной претензией к книге. При этом никто из них не читал книгу и не знает, что на свидании с израильтянином Йосси мы говорим о разнице между исламом и православием, а с Рубеном из Лондона – о классической музыке. Я ходила на встречи с людьми, чтобы узнать их, чтобы понять, насколько у нас совпадают намерения, интересы и отношение к семье.
Йосси
— На какие еще темы вы говорили?
— Мне показалось, что европейцам интересно поговорить с женщинами об их работе и карьере, а на Востоке, например, в Стамбуле или Тбилиси мужчины на свиданиях стремятся узнать, какие у тебя есть женские «скиллы» для того, чтобы стать хорошей женой и мамой: умеешь ли ты готовить, любишь ли детей, нравится ли тебе дом, занималась ли с детьми.
— Ты отвечала то, что они от тебя ждали?
— Первый месяц у меня была большая проблема. Я старалась всем понравиться и говорила то, что от меня хотят услышать. А потом у меня появился психотерапевт. Этот переход от «посмотрите, какая я буду классная жена» к «интересно, а зачем мне вообще другой человек» можно проследить в книге от свидания к свиданию. Я стала искать не того, кого бы я устроила как потенциальная жена или партнер, а того, кого полюблю, и кто полюбит меня, и с кем у нас совпадут намерения.
Про то, как найти любовь
— Как ты встретила своего партнера?
— Мне очень понравился человек, я стала искать про него информацию в интернете, но не нашла никаких точек соприкосновения, никаких общих знакомых, вообще ничего. И тогда, вопреки правилам проекта, я решила отправить сообщение с приглашением на обед. Я написала, но не получила ответа. Потом оказалась, что подвела техника: сообщение в ответ «Давай пообедаем, только не сегодня» просто не отправилось, а потом уже время ушло, я уехала из страны и было неудобно писать.
Мой будущий партнер стал меня изучать, когда ему друг переслал мою книгу. Через полгода чтения и изучения друг друга на расстоянии я начала получать анонимные подарки. Я не знала этого, но книга стала нашим способом связи: она помогла мне раскрыться, рассказать о себе.
— Получается, что на момент встречи вы уже очень много друг о друге знали?
— Да. На первой встрече человек спросил меня: “Как думаешь, сколько в нас придуманного друг другом?” Мы знакомились, волновались, разговаривали. После третьего свидания мы поняли, что расставаться больше не можем. Я была готова остановить книгу в любой момент, как только найду свою пару. Это случилось на 117-ом свидании. Сейчас мы уже живем вместе.
— Кстати, а как ты относишься к романам по переписке?
— Вижу, как отношения по телефону (в мессенджерах, чатах) подменяют настоящие. Это же тоже коммуникация, просто другая. Ну, а что? У меня есть глава “Фантик шуршит” — о воображаемых отношениях, которые существуют только в твоей голове. Романы в мессенджерах — это, конечно, не то же самое, но часто — разновидность. Просто живешь с человеком из телефона и всё. Если при этом физически человек живёт с кем-то другим — это называется эмоциональная измена.
Мне с самого начала не хотелось уходить в переписку, хотя в письменном тексте у тебя всегда больше времени и места. Мне нужно было увидеться, чтобы понять человека, почувствовать. В какой-то момент, уже после встречи, я поняла, что мы не живем вместе (мы провели месяц раздельно, в разных странах), но я живу с человеком из телефона. Мы просыпались и засыпали с сообщениями друг другу, были всегда на связи, хотели знать, что происходит у другого. Даже сейчас я даю тебе интервью, и одновременно мы переписываемся.
— А как на отношения влияет такая степень публичности в интернете – вы ведь знали друг о друге очень многое еще до того, как начали общаться?
— Мы изучали друг друга. Человек узнавал меня через книгу (когда я еще не догадывалась об этом). Я же, например, перерыла весь интернет в поисках хоть какой-нибудь информации, но мне удалось узнать не так много.
С одной стороны, если бы не Фейсбук, я могла бы не узнать о том, что этот человек вообще есть (я встретила видео, снятое другими). Но что мы можем узнать друг о друге через соцсети? Образ? Сферу интересов? При первой встрече я задавала человеку, как на интервью. Ответы поступали нехотя, через сопротивление.
— Я просто хочу узнать тебя, — уточнила я.
— Я хочу узнавать тебя, наблюдая, — ответил человек.
Наши аккаунты в соцсетях выглядят так, как мы хотим, чтобы о нас думали. Это не энергетика, не запах, не физическое ощущение от человека. Я просто сейчас счастлива от того, что мы вместе, и мне больше ничего не нужно. Этого не добьешься никаким виртуальным способом.
У меня в голове теплеет, понимаешь, когда человек в комнате.