Загрузка ...
С Санни Джейном мы познакомились в 2014 году. Я писала большую статью о том, как устроен Оксфордский университет, и Санни (тогда еще – студент-третьекурсник) согласился провести для меня экскурсию. Спустя несколько лет мы встретились с ним в старинном здании на Berkeley Square. Здесь располагается офис образовательной компании Allen & Jain, руководит которой все тот же Санни. Но теперь у него уже есть оксфордский диплом, а осенью этого года он едет заниматься исследованиями в Гарвард. Неплохо для парня, родившегося в украинских Сумах.
Санни рассказал о том, как поступал в Оксфорд, почему его оттуда чуть не выгнали и с какими еще проблемами могут столкнуться студенты престижных вузов (наркотики, нехватка денег, политические оппоненты – все весьма серьезно).
У тебя довольно необычная семейная истории. Расскажи чуть подробнее – где ты родился?
Я родился в городе Сумы на севере Украины. В городе есть градообразующее химпредприятие. У меня мама родом оттуда, а мой папа родом из Индии.
Как они познакомились?
Папа жил в небольшом городке в 100 километрах от Дели. Он мечтал работать в космической отрасли и хотел поехать учиться этому. У него было два предложения: из Америки и СССР. Он выбрал последнее. Мой папа из семьи учителей – небогатой, но образованной. На еду хватало, но не больше – такой индийский средний класс. Семья два года копила деньги на эту поездку. Накопили 120 долларов, и в 1988 году папа взял на них билет в один конец в СССР. С мамой он познакомился в Харькове, куда его со временем направили. Мама, кстати, из семьи известного в СССР профессора экологии и экономики, родилась в Сумах, но училась в Харьковском университете, и 8 марта 1992 года они с папой впервые встретились в общежитии – на кухне, где мама варила сосиску.
Папа рассказывал о своих первых впечатлениях об СССР после Индии? Это все-таки два разных мира.
Когда он приехал, не говорил ни слова по-русски. Первые деньги он заработал так. Его встретил человек из института в аэропорту в Москве. У папы была кожаная куртка (они в Индии дешевые), и он продал эту куртку за 600 рублей. Он не понимал тогда, сколько это денег, а потом понял, что за день очень легко разбогател.
Сколько лет ты прожил на Украине?
Я родился в 1994 году и прожил там 14 лет, до 2008-го. Потом родители развелись, это был довольно проблематичный развод, и чтобы я не видел домашних скандалов, меня отправили в школу-пансионат в Эдинбурге.
Английский ты начал учить там же? Или ты до этого хорошо говорил по-английски?
Как любой украинский ребенок, я учил его в школе.
Но знаешь, тот школьный английский, который дают во многих российских (и, наверное, украинских) школах, часто мало общего имеет с настоящим английским.
Согласен. Я тоже думал, что у меня хороший английский, но когда приехал в Эдинбург, то понял, что меня не понимают и что я людей тоже не понимаю.
Как тебе жилось в пансионате?
В первый год было тяжело, потому что я переживал из-за того, что происходит дома. Также ребята в Шотландии отказывались принимать меня в свою тусовку, и это сильно ударило по моему самолюбию. Но домой я не просился. Мне не хотелось сдаваться. Тем более это была прекрасная школа, все было достаточно комфортно, просто на человеческом уровне были сложности. Но я понял, что надо выучить язык, немного понять новую культуру и в нее встроиться. Так и получилось.
Как быстро ты начал чувствовать себя комфортно в другой стране и появилось ощущение, что ты здесь свой?
Мой папа не был олигархом, но у него был свой бизнес, и мы себя хорошо чувствовали на Украине. Папа также мог позволить платить за частную школу в Шотландии. Но потом у него начались денежные проблемы. И в этой школе я подался на стипендию, которая давала 80-процентную скидку на обучение. Из 100 человек эту стипендию дали двум ребятам: мальчику-шотландцу и Санни из Сум. В тот момент я понял, что «people care».
Ты был отличником? Почему тебе дали стипендию?
Нет, сначала я был троечником и даже иногда двоечником. Но как-то за неделю до пасхальных каникул учитель посадил меня и говорит: «Санни, я знаю, что ты не дурак. Но давай посмотрим, как ты учишься?». И вот он час со мной провел. Рассказал, как занимаюсь я, и как надо заниматься. Просто объяснил мне разницу в подходе. Сказал: «Я в тебя верю, ты можешь». Когда я сдал экзамены на пятерки, все обалдели. И когда подал на стипендию, мне дали ее.
Расскажи, как ты попал дальше в Оксфорд?
Сначала я долго не мог выбрать предмет, которым хочу заниматься. Думал пойти изучать политику, философию и так далее. А потом вместе с папой приехал в Оксфорд на день открытых дверей. Мой папа притворился моим классным руководителем и попал на день открытых дверей для учителей. Пообщался там с другим учителем и говорит: «Есть новая специальность, называется Materials Science (материаловедение, если по-русски) – там круто». Это было в час сорок, а в 2 часа дня на кафедре Materials Science была лекция про этот предмет – на другом конце города. Я туда добежал, прослушал эту лекцию и понял, что хочу им заниматься. Дальше нашел топ-5 вузов, в которых есть эта специальность (это были Оксфорд, Бирмингем, Шеффилд, Queen Mary University и Imperial College в Лондоне), и во все из них отправил документы. Меня везде приняли, и я сам уже выбрал Оксфорд.
Приняли просто по документам?
Нет, были еще собеседования. И собеседование в Оксфорде, если честно, я вспоминаю как самый страшный день в моей жизни, так как было очень сложно. Первый вопрос стандартный: «Почему ты хочешь пойти на Materials Science?». Предмет очень нишевый, его изучают всего 200 человек по всей стране. Материаловеды работают, например, в автостроении, машиностроении, текстильной промышленности – ищут материалы, которые будут прочнее, легче, надежнее, дешевле и более экологически чистыми. На втором вопросе предложили решить уравнение. Третий вопрос был про структуру алмаза.
А ты знал примерно, какие вопросы могут быть, или угадать невозможно?
Угадать невозможно, но есть методика, по которой можно подготовиться. Я искал подсказки в самом вопросе, задавал уточняющие вопросы. И понимая общие принципы, я, как мог, отвечал. Относительно правильно я ответил на большинство вопросов, но только после шестого понял, что прошел собеседование успешно. Мне дали электросхему, на которой было всего очень много: разные батареи, диоды, и так далее. И к ним кучу очень сложных уравнений. Вопрос был в том, насколько ярко должен гореть диод? Мне почему-то в тот момент показалось, что здесь есть дополнительная загвоздка. Я стал внимательно смотреть на схему и понял, что диод повернут не в ту сторону – то есть он вообще не будет гореть, потому что ток по нему не пройдет. Я говорю: «Вы знаете, тут неправильный вопрос. Диод не будет гореть, потому что он повернут не туда». Экзаменаторы переглянулись, и я понял, что в их глазах читается одобрение.
Были четкие критерии, что надо ответить на пять вопросов из шести или на шесть из шести?
Нет, таких однозначных критериев нет. Тогда я не знал, а сейчас, поскольку я работаю в этой сфере, понимаю, что именно ищут экзаменаторы. Им важно увидеть, как работает твое мышление. При этом даже если ты сразу завалил интервью, они не имеют права тебя выгнать через 15 минут. Ты должен просидеть с ними положенные 45 минут. И понять, как ты справляешься, во время самого собеседования практически невозможно. Но один знак есть! Тот, кто выходит после собеседования очень довольный и говорит, что вопросы были легкие, скорее всего, не прошел. Так как экзаменаторы быстро увидели, что ребенок не подходит, и не стали его дальше мучить. А те, кто выходит с собеседования почти в истерике, скорее всего, дошли до самых сложных вопросов, и это хороший знак.
Как ты отреагировал, когда узнал, что у тебя получилось поступить в Оксфорд?
Собеседование было 10 декабря, а решение о зачислении отправляется по почте. В моем случае его отправили на адрес шотландской школы, хотя я сам уже был на Украине.
Помню, что на фейсбуке знакомые стали писать, что кого-то из них приняли. А так как я не получал никаких сообщений, то стал думать, что не прошел, и настроение у меня было ниже плинтуса. 22 декабря папа, увидев, в какой я депрессии нахожусь из-за этого, позвонил на кафедру. За два дня до Рождества там уже никто не работал, и телефон взяла уборщица. Нам повезло: ее сестра работала на ресепшн, и та позвонила ей. Ресепшионистка проверила результат по базе и сказала, что не может его сообщить моим родителем (так как официально родители не включены в учебный процесс), но может ответить, если я сам напишу ей. Я пишу, руки трясутся. И она отвечает: «Если вам интересно, могу сказать, что вы приняты».
Моему другу в общежитии ставили прослушку. И потом шантажировали его, чтобы он снял с выборов свою кандидатуру.
Когда ты там начал учиться, что тебе понравилось, а что разочаровало? Наверняка были какие-то вещи, которых ты не ожидал?
Я быстро понял, что, помимо собственно учебы, в Оксфорде можно получить хороший опыт в других сферах жизни. На первом курсе я просто нормально учился. А потом поступил в разные клубы, занялся боксом, дебатами, студенческой политикой. Наверное, я все попробовал, даже баллотировался в президенты общества Оксфорда – это одно из самых старых обществ, ему больше 190 лет, и в нем состояли все, начиная от Эйнштейна, Рейгана и так далее. Правда, выборы я проиграл. В этом мире высокая конкуренция, там есть свои политические оппоненты и свои методы ведения борьбы. Например, моему другу в общежитии ставили прослушку. И потом шантажировали его, чтобы он снял с выборов свою кандидатуру.
Кто прослушку ставил? Другие студенты?
Политические конкуренты в этом клубе. Когда мой друг снял кандидатуру, я занял его место и за 5 недель собрал команду, с которой мы пошли на эти выборы. А проиграли мы их так. В мое время правила клуба запрещали проводить политическую кампанию в соцсетях (сейчас эти правила поменялись, правда). Так вот, девочка из конкурирующей команды, с которой мы, кстати, до этого дружили, в день выборов написала своим друзьям: «Ребята, сегодня выборы, я не знаю за кого голосовать. Вам Санни случайно не говорил, за кого голосовать?». Они говорят: «Конечно, говорил». Она: «Ой, слушайте, а вы можете прислать мне скриншот его сообщений?». Они отправили скриншот, и за него на меня подали в студенческий суд. Так как формально я нарушил правила, призывая голосовать за свою кандидатуру в фейсбуке. Меня дисквалифицировали с этих выборов, оштрафовали на 200 фунтов за жульничество и пожизненно отстранили от участия в предвыборной гонке.
С ума сойти. Получается, Оксфордское сообщество – это и правда такая британская политика в миниатюре.
Да. Через студенческий клуб прошел Борис Джонсон, Тереза Мэй. Та была главой избирательной комиссии, когда ее будущий муж Филипп баллотировался (и впоследствии стал президентом) на выборах.
Зал дискуссий Оксфордского общества
Насколько правда, что сегодняшний политический кризис — это последствия таких вот старых студенческих обид и споров политического истеблишмента?
Сто процентов. В Оксфорде все это уже было, только на более маленьком уровне. На должность президента баллотировался Борис Джонсон, но президентом стал Майкл Гоув. Тереза была тише всех, но дальше всех прошла, «своровав» чужую команду. Мы все это уже проходили.
А насколько сильно тебя увлекло собственно материаловедение? Почему в итоге ты не занимаешься этой профессией?
Хороший вопрос. Так вышло, что к концу первого курса у папы, который финансировал мое обучение, финансовые проблемы стали еще серьезнее. Первый и второй курс он оплатил, а после этого я понял, что надо платить самому. Я запустил стартап, связанный с образованием, чтобы попытаться оплатить учебу.
Реально в Оксфорде одновременно учиться и работать?
Это было бы проще, если бы я учил историю и политику, так как они требуют меньше лабораторных часов. Меня несколько раз хотели отчислить, так как успеваемость падала и было реально тяжело. Но справился как-кто. Хотя и ходил буквально по [лезвию] ножа, стараясь, чтобы результаты экзаменов были не ниже 40% – это минимально допустимый уровень. Был неприятный момент, когда мой колледж – один из самых богатых в Оксфорде – отказал мне в кредите на образовании (я просил £30 000, чтобы оплатить три семестра по £10 000), но при этом они купили новые шторы для комнаты за £11 000. Потом кому-то эти шторы не понравились, и их просто выбросили. Для меня это было большим контрастом по сравнению со школой, которая мне помогла, хотя у нее было гораздо меньше денег. Если бы колледж хотел дать кредит, проблем не было бы. Просто они приняли решение не помогать.
Ты в итоге окончил университет?
Да, окончил, получил диплом. Диплом троечника, но, главное, есть.
Санни на третьем курсе Оксфордского университета (справа – помещение библиотеки).
Когда ты начал заниматься своим образовательным стартапом, то уже понимал, что не будешь инженером?
Нет, в науку я обязательно уйду, как только окончательно встану на ноги. Я думаю, что проработаю в образовании еще 5-6 лет, после этого построю здесь бизнес, соберу серьезную команду и уйду в науку.
В России наука мало финансируется. И быть ученым в России, как правило, значит жить довольно бедно. Насколько это справедливо для Англии?
В Англии нет, конечно, такой проблемы выживания, как в России. Но здесь ученые тоже живут довольно бедно. Люди с дипломом Оксфорда по полгода ищут работу с зарплатой
26-27000 фунтов.
При этом выпускники топовых английских вузов не обязательно устраиваются по прямой специальности. Я была удивлена, узнав, что даже если у тебя в дипломе написано «материаловед», ты можешь легко пойти работать аудитором или юристом.
Да, когда я поступил в Оксфорд, на моей специальности было 36 человек. К концу осталось только 22. Из них треть сейчас работают в финансах, треть в науке и треть в промышленности.
А как они могут работать юристами и финансистами, если не учили право или бухгалтерию?
Компании знают, что уровень подготовки выпускников топовых вузов очень высокий. И компания может предложить двухгодичный контракт. В течение первого года тебе платят минимальную зарплату, и при этом ты дополнительно учишься на юриста, но потом минимум год ты должен в этой же компании отработать на стартовой позиции.
В Америке такого нет. Там сразу надо идти в law school, чтобы этим заниматься. Тут же это срабатывает. Самые лучшие юристы – те, которые учились в Оксфорде на историков.
Почему из всех возможностей, которые открылись тебе, ты решил заниматься образованием?
У меня оба дедушки и обе бабушки преподаватели. Один дедушка – известный в СССР профессор экономики, другой дедушка – исследователь. Обе бабушки преподавали языки: одна преподавала хинди, а другая – русский и английский. Меня всегда тянуло к образованию. И тут я увидел спрос. Впрочем, начинал я с не самой приятной работы – делал домашнюю работу за богатых студентов в Лондоне по маркетингу, истории, политике, менеджменту…
Многие университеты берут абитуриентов, заранее зная, что эти абитуриенты [слабые], то есть не будут нормально учиться. Но их берут, потому что университетам нужны деньги.
А здесь такое распространено? Это вообще легально?
Здесь очень большой серый рынок. То есть официально это нелегально, но есть лазейки, и многие вполне официальные компании ими пользуются и делают на этом хорошие деньги. Вообще, размер проблемы намного больше, чем люди догадываются. Схема какая? Многие университеты берут абитуриентов, заранее зная, что эти абитуриенты [слабые], то есть не будут нормально учиться. Но их берут, потому что университетам нужны деньги. И учат их абы как. Эти студенты живут в Лондоне, тусуются и платят компаниям, которые делают за них домашнюю работу и пишут эссе. Университеты, думаешь, не догадываются об этом, получая от студента-троечника эссе, написанное на пятерку? Ну конечно, догадываются. Но они на это закрывают глаза. В итоге студент получает диплом, который вообще ничего не стоит. Университет получает деньги. Родители думают, что их сынок учится в Англии, и всем друзьям с гордостью об этом рассказывают, а их сынок здесь просто бухает.
А если по какой-то причине университет решил, что все, надоел этот «золотой сынок», он может доказать, что работы списаны? И что за это будет – и самому «сынку», и тем, кто за него работал?
Нужна доказательная база, а собрать ее очень сложно. Я как бывший специалист об этом рассказываю. Если тебя не поймали прямо за руку, нужно собирать доказательства – например, найти банковскую транзакцию с назначением платежа «за эссе». Но для этого университету надо получить банковские выписки студента – в общем, это довольно непросто.
С плохими вузами ясно. А если в Оксфорде ловят на том, что студент сдает чужие работы?
Я не знаю таких случаев. В Оксфорде очень трудно сдать чужую работу, так как существует система tutorials. Ты видишься со своим преподавателем каждую неделю, и вы в течение часа обсуждаете твою домашнюю работу. Так что преподаватель прекрасно знает твой уровень, и даже пытаться обманывать его не имеет смысла.
За что могут отчислить в Оксфорде?
За наркотики.
Это частая история?
Да, наркотики очень распространены. Кокаин, MDMA, про марихуану уже молчу – там все есть.
Что случается, если ловят с наркотиками?
За первый раз вряд ли отчислят, но если поймают повторно, то уже не исключено. Впрочем, оксфордские студенты хорошо все прячут. К тому же, студенты очень много бухают, и трудно определить кто под алкоголем, а кто под наркотиками.
За алкоголь не отчисляют?
Нет, алкоголь приветствуется.
А что еще? Какие-то дисциплинарные взыскания? Например, узнали, что ты пишешь за кого-то домашние задания. Тебя могут отчислить?
Да, вот меня на этом поймали однажды. У меня потом была университетская комиссия, которая выясняла, почему я это делал, и собиралась меня отчислить. Я не выдержал и чуть не заплакал на этой комиссии. Сказал: «Что же я должен делать? Либо бросить учебу, либо продавать наркотики, чтобы заработать на нее денег, либо писать домашние работы». Они почесали висок и все же меня оставили, но вынесли предупреждение.
Когда ты начал работать с другими студентами, помогая им поступить, в чем заключалась помощь?
Начал я с тьюторинга – то есть готовил людей к экзаменам. Но потом понял, что советы и инсайдерская информация важны не меньше. Так я пришел к модели, совмещающей консалтинг, занятия и прокачку профайла. На консалтинге я даю советы – в том числе по тому, как правильно готовиться. На занятиях мы подтягиваем абитуриентов к экзаменам, готовим к интервью. А на прокачке профайла мы делаем их более конкурентоспособными. То есть отправляем на интернатуру в Гарвард к профессору или, например, на месяц Иорданию в лагерь беженцев. Или в крутую компанию на стажировку. Подобный опыт при поступлении в топовые мировые вузы дает невероятные преимущества.
Санни Джейн в своем офисе на Berkeley Square
Как ты оцениваешь приходящих к тебе родителей с детьми и понимаешь, у кого есть шансы, а у кого нет?
Наша специфика – мы берем не звезд, а средних детей и за несколько лет прокачиваем их до конкурентоспособного уровня.
То есть к тебе надо приходить за несколько лет до поступления?
Да. Например, две недели назад записалась девочка, которой семь лет. Ее семья хочет, чтобы мы ее вели дальше на протяжении 12 лет. Мы же не только занимаемся поступлением в школы и вузы. Самое важное – развитие личности, качеств ребенка, уверенности в себе, коммуникативных навыков и так далее.
Расскажи про классовость в Оксфорде. Насколько верны стереотипы о том, что там учатся только привилегированные дети?
В 1970-80-х годах система действительно была классовая. Но на сегодняшний день большинство студентов из среднего класса. Есть ребята из upper class, но они часто притворяются, что они из middle class или working class. Есть working class, который притворяется middle class. Сегодня все больше стремятся к равенству. Хотя, конечно, есть очень богатые студенты. А, например, одна моя сотрудница – дочь матери-одиночки из очень бедного района Великобритании. Она сама поступила в Оксфорд и сама всего добивается. Так что если у вас есть мозги, все возможно.
Правда ли, что выпускникам частных школ задания при поступлении дают чуть сложнее, чем выпускникам государственных школ?
Не совсем так. Если есть два человека – один из Итона и один из школы, которая никогда никого не посылала в Оксфорд, и у них абсолютно одинаковый уровень, любой нормальный профессор Оксфорда возьмет ребенка из простой школы. Его логика будет такая: если два кандидата достигли одного и того же результата, только у одного из них было намного меньше возможностей, это значит, что при должной поддержке он добьется намного большего, чем кандидат, у которого вся поддержка была.
Говорят, что русские часто хотят, чтобы их ребенок учился только в Итоне. Только самое лучшее!
Это всегда есть. Приходится объяснять. Люди прислушиваются только тогда, когда я говорю, что, если у меня будет сын, я никогда его не отправлю в Итон. У меня друзья прошли через Итон, многие очень «зашуганы», социально нервозные. Особенно теряются, когда девушка в комнате. Тогда люди понимают. И еще один аргумент: в 1950-х годах 85% выпускников Итона шли в Оксфорд и Кембридж (15% туда не шли только потому, что не хотели). А в прошлом году только 25% выпускников Итона поступили в Оксфорд и Кембридж. Это самая плохая статистика поступления за всю историю школы. Помимо учебы в Итоне родители все равно оплачивают еще репетиторов и услуги других образовательных компаний. Я родителям обычно поэтому говорю: «Слушайте, зачем платить в Итоне 40 000 фунтов? Отправьте ребенка в обычную госшколу, сэкономьте деньги, вам все равно потом тьюторов и консультантов нанимать».
Фото Катерины Никитиной
Чтобы вы не забыли: интересные инсайдерские истории о Великобритании, которых вы не прочитаете больше нигде, мы публикуем в нашем телеграм-канале.
