Загрузка ...
Еще до того, как я на досуге решила ознакомиться с документом под названием «Нормы сообщества Facebook», я поделилась с подругой своей бедой: «Представляешь, фейсбучный бот не понял моей шутки про Ротенберга» (я написала, что назначение владельцем «дворца Путина» человека с такой фамилией лишь подтвердит подозрения антисемитов, что миром правят евреи!) «А что, — ответила мне подруга, — меня, как еврейку, тоже оскорбил твой пост! Ты просто не росла в той атмосфере ненависти, в которой росла я».
Каюсь, (или, к счастью) не росла, мне, видимо, повезло. Я думала, что я знаю все про антисемитизм. Конечно, я никогда бы не стала шутить на тему Холокоста, в котором у моей подруги погибло много родных. И, естественно, эта тема: любые шутки, отрицание Холокоста, тоже есть в списке запрещенных. Но мне казалось, что мой пост вполне невинный. «Ты просто не росла в той атмосфере…» Да, нам часто кажутся чьи-то обиды смешными и нелепыми, просто потому, что мы никогда не оказывались в их положении. Что-то мы понимаем просто в силу образования и доступа к информации, которую получаем о других культурах и о чужом опыте. Или пытаемся понять. Но какие-то вещи, не зная исторического контекста, понять трудно.
Когда я стала изучать новые правила сообщества фейсбука, я увидела весь список запрещенных тем. Довольно быстро я нашла и ту фразу, которую опрометчиво написала в своем посте: о мировом правительстве и евреях. А поговорив с подругой, я поняла, что даже шутить на эту тему не стоит — это действительно кого-то может обидеть. Больше не буду.
Далее я наткнулась на еще один запрет, который показался мне нелепым и диким: оказывается, по правилам фейсбука запрещается сравнивать чернокожих с… сельскохозяйственным инвентарем! Что? Однако, покопавшись в интернете, я поняла, что это так: antique farm equipment, когда-то называли негров (простите за слово на букву «н»), и для них это звучало, и, видимо, до сих пор звучит, как оскорбление. «Шутка» явно уходит корнями в то время, когда негры в Америке были рабами. Для нас такой запрет звучит смехотворно, но для чернокожих это сравнение означает совершенно другие вещи. Они помнят, как на их предках еще относительно недавно пахали. В буквальном, а не в переносном смысле. Они знают про расизм больше, чем мы. Так же, как евреи знают про антисемитизм больше, чем неевреи.
Но ведь нам необязательно «прочувствовать» что-то на своей шкуре, чтобы понимать других.
Есть такое слово «сочувствие». Оно именно про это. И еще «эмпатия». Ведь даже не испытывая симпатии к кому-то, можно просто попытаться поставить себя на их место. Даже приблизительно зная историю расизма и антисемитизма, не стоит смеяться над сложившимися традициями преклонять колено в знак солидарности с чернокожими или скорбеть вместе с евреями в день памяти жертв Холокоста.
Да, иногда обиды людей, которых мы не понимаем, кажутся нам странными и даже нелепыми, а запреты на употребление каких-то сравнений и эпитетов — избыточными.
Я не думаю, что западная цивилизация катится к закату, потому что нам запрещают ненавидеть. Может, это как раз хорошо, что нам запрещают ненавидеть и призывают к толерантности?
Раз уж мы благодаря всемирной сети интернет и социальным сетям оказались в общем пространстве, введение запретов на хейтинг и харассмент в сети и в реальной жизни — это что-то вроде попытки отмыть стены, которые становятся похожими на стены в привокзальном туалете, где все оскорбляют всех. Общество — заметьте, не государство, а общество — пытается раздвинуть рамки толерантности, напоминает нам, что каждый человек имеет право определять свою гендерную принадлежность, сексуальную ориентацию и прочее. И имеет те же права, что и мы, что и инвалиды, этнические меньшинства, женщины…
Да, я признаюсь, что мне не очень понятны трансгендеры или небинарные люди, но я пытаюсь понять, читаю об этом феномене и готова признать за ними все те же права, которые есть и у меня.
Да, я признаюсь, что меня часто бесят примеры «культуры бойкота», я об этом писала. Мне они кажутся идиотскими, а иногда и жестокими, когда из-за особо рьяных активистов люди теряют работу и карьеру, потому что их высказывания идут вразрез с новыми веяниями, кого-то обижают.
О том, каково это — разозлить трансгендеров, может рассказать Джоан Роулинг. Да я сама услышала в англоязычном фейсбуке личные оскорбления, написав лишь один, вполне вежливый, как мне казалось, комментарий по поводу Джереми Корбина. Как меня в ответ ярые корбинисты только не называли! Увидев, что я из России, они стали писать, например, что я «русская шпионка». Было обидно. Еле ноги унесла и больше туда не совалась.
Да, западное общество меняется на глазах, меняется именно потому, что оно живое. Появляются не только новые гендеры, но и попытки найти совокупность новых норм поведения по отношению друг к другу. То, что по Цицерону называется моралью. В основе морали, в традиционном понимании этого слова, лежит представление о добре и зле. В этом смысле ничего не изменилось, это по-прежнему так. Просто сейчас мы — общество — оказались на новом эволюционном витке, в поиске нового языка общения, и, как любой живой процесс, он проходит бурно и нелинейно. Но интересно.