Загрузка ...
С начала 20 века в Англии баннеры стали формой художественной и политической речи одновременно, их использовали торговые союзы, движения за права меньшинств, художницы, выступавшие против размещения американской атомной военной базы в Беркшире, наконец, Джерими Деллер сделал целый проект из флагов, посвященный общественным движениям 1980-х годов. Флаги о репрессиях в современной России, появившиеся летом в окнах лондонских домов, создали художницы из группы Pomidor Полина и Мария. Группа основана в Москве в 2018 году и известна благодаря концептуальным проектам на социально-политические темы, такие как, например, взаимоотношения граждан с авторитарной властью, цензура и самоцензура. Полтора года назад Полина и Мария получили визу таланта и начали работать в Англии. 8 декабря их выставка SPEECH(LESS) открылась в галерее современного искусства в городе Redcar. Вера Отдельнова поговорила с Полиной и Марией об их работах, искусстве в эпоху политических потрясений и о жизни в Лондоне.
Вера: Расскажите про то, как образовалась ваша группа. Как вы познакомились? Как возникло такое название?
Маша: С Полиной мы познакомились в 2018 году в Институте Современного Искусства Иосифа Бакштейна. Мы объединились для одного проекта и с тех пор работаем вместе. Название группы возникло довольно просто по первым буквам наших имен – «Полина» и «Мария».
Вера: Кажется, что у вас похожий путь в профессии, сначала традиционное образование (Строгановка и МХПУ им. Калинина), а потом через несколько лет – обучение в институциях современного искусства, ИПСИ, Свободные мастерские, курс перформанса в галерее на Солянке. Почему возникла потребность продолжать образование и заниматься современным искусством? Какие именно курсы были для вас особенно важными?
Полина: Во время учебы в Строгановке я еще не понимала, что хочу делать в жизни. Я закончила институт по специальности книжная графика и занималась этим несколько лет. Занятие оказалось не совсем моим, тогда и начались мои поиски. Сначала Свободные мастерские при Московском музее Современного искусства, затем ИСИ Иосифа Бакштейна. Я не могу выделить какой-то особенный курс, который на меня повлиял. Самым важным оказались атмосфера и люди, с которыми я училась. И то, что в процессе начало возникать понимание, что теперь делать и «куда бежать».
Маша: Для меня все началось с курса по перформансу Лизы Морозовой в 2017 году – именно ей я обязана своей любовью к современному искусству. После обучения у нее хотелось только продолжать. После дипломной выставки «11 новых» в галерее на Солянке я поступила в ИПСИ (Институт проблем современного искусства [тогда ИСИ назывался так]). Наш курс еще занимался в легендарной мастерской Ильи Кабакова на Сретенском бульваре. Атмосфера мастерской, лекции Стаса Шурипы, Александры Обуховой, Ирины Кулик и многих других совершенно потрясающих учителей и художников, общение с однокурсниками я вспоминаю как очень счастливое и плодотворное время.
Вера: Сразу же после полномасштабного вторжения России в Украину вы высказались против войны. На вашем сайте написано: «Мы считаем для себя невозможным реализовывать проекты, осмысленные до начала российской военной агрессии в Украине». Как война и переезд изменили вашу практику?
Полина: Война и переезд изменили больше мою жизнь, чем художественную практику. Уехать оказалось сложнее, чем я думала. А не уехать – такой вариант я не рассматривала. Мы с Машей и до войны работали с темой политики и как раз в марте 2022 планировали выставку, пронизанную сарказмом по отношению к существующему режиму. Упомянутая вами фраза появилась на сайте в связи с отменой этой выставки. Проект «Станция метро» должен был быть реализован в галерее, находящейся в помещении бывшего бомбоубежища.
Выставка планировалась как церемония открытия новой станции в духе сталинского метро второй очереди, известного пропагандой советского образа жизни. «Достижения» путинской России последних лет не были отображены в интерьерах новых открывающихся станций. Мы хотели это исправить и иронично обыграть, проведя параллель между репрессивной политикой СССР и нынешней. Но после 24 февраля 2022 года, когда Россия развязала войну, мы не могли продолжить этот проект как ни в чем не бывало. Тем более использовать бомбоубежище как место для выставки. Юмор, которым был наполнен проект, стал неуместен. Мы взяли паузу, а после сделали лаконичное высказывание и открыли в другом пространстве свою «Станцию метро «Конечная» в апреле 2022 года.
Мария: Первые три месяца, мне казалось, что я уже не буду заниматься никаким искусством. Я тогда поняла, что такое коллективное горе. Если у тебя происходит частная трагедия, она всё равно где-то заканчивается. Ты видишь, что горе не бескрайнее. И от этого легче. А война – это горе такого огромного количества людей, что оно становится бесконечным. «Станция метро», как мне кажется, очень точно отразила то, что мы, многие уезжающие и остающиеся, тогда чувствовали. На открытии в ЦТИ Фабрика было странное ощущение, что мы встречаемся именно «попрощаться на перроне». Это не только про отъезд фактический, это про то, что с этой станции поезд пойдет совсем по другому пути. Уже ничего не будет таким, как мы ожидали и надеялись. Осенью 2022 года мы уехали. То, что большую часть проекта пришлось убрать – довольно символично, так как нашу практику после отъезда тоже пришлось упростить и довести до достаточно ясного послания. Мы поняли, что раз у нас есть возможность говорить о войне, рассказывать, что происходит в России, то этим и стоит заниматься. Так и родился проект SPEECH(LESS), над которым мы работаем последнее время.
Вера: Расскажите о проекте SPEECH(LESS). Почему вы используете флаги и вышивку для того, чтобы говорить о политических заключенных?
Маша: Это серия вышитых вручную флагов с цитатами и портретами политических заключенных в России. SPEECH(LESS) означает «немой», «потерявший дар речи в результате травмирующего события». Мы поставили LESS в скобки, потому как множество смелых людей в России не молчит и продолжает бороться. Важно, чтобы как можно больше людей в мире узнало о них.
Полина: После переезда из России мы обе заметили, как люди выражают поддержку тем или иным сообществам или идеям, вешая в окнах флаги. У нас в стране это как-то не принято или я раньше не замечала, поэтому мы выбрали флаги как форму для этой работы. В этом есть очень искренний посыл, ведь никто не может заставить человека что-то повесить или снять в собственном окне.
Вера: Кроме портретов политзаключенных вы часто вышиваете на флагах надписи, например “Silence like a cancer grows” или «Я подам на вас в Страшный суд». Откуда берутся эти надписи? Вы их придумываете или это цитаты? Какое значение играет язык – почему часть из них на русском, а часть на английском?
Полина: Эти цитаты отражают то, как мы чувствуем происходящее. Какие-то мы брали из книг, какие-то из новостей, некоторые кто-то из нас произнес при обсуждении этого же проекта. “Silence like a cancer grows” – из книги Эвиатара Зерубавеля Elefant in the room, которую на тот момент читала Маша. «Я подам на вас в Страшный суд» нам кажется очень точной: гнев и бессилие перед беззаконием. Я назвала так серию графических работ, которую давно делаю. Но мы решили вынести эти слова и на флаг тоже. “What would you do in my place?” – возникла, когда мы думали о том, нужна ли эта работа только нам и как мы связаны с остальным миром.
Проект SPEECH(LESS) рассчитан на англоязычную публику, потому что люди из России и так знают, что происходит у нас в стране. На некоторых флагах фраза на английском продублирована ещё и на русском языке. Кириллица – это подсказка в какую сторону света думать, она узнаваема, даже если человек не читает на русском. Наш самый большой и тяжёлый флаг с надписью «РИМУ – РИМ. НИКАКОГО МИРА» вышит только на русском. Но тут не было вариантов. Игру слов, включающую в себя советский лозунг, ситуацию с запретом в России слова «война», последующим запретом слова «мир» и того, как его обратное написание стали использовать для маскировки послания в пользу мира – всё это не опишешь коротко на английском. К этому флагу на выставке нам пришлось приложить довольно длинное пояснение на английском языке. Имперский посыл этого флага, как нам кажется, довольно легко понять британцам.
Вера: Некоторые флаги вы показывали в общественных пространствах в Лондоне. Как долго вы их так выставляли, и какая была реакция у зрителей? Совпала ли она с ожиданиями, которые были у вас изначально?
Маша: Мы вешали флаги в окнах друзей, разделяющих нашу антивоенную позицию, а бумажные версии флагов – в телефонных будках. Флаг в окне – это возможность «нехудожнику» сделать высказывание. Одна из побед режима – сделать так, чтобы те люди, которые уехали из страны, потерялись, растворились и молчали как будто их и не было. Мы хотим внести свой небольшой вклад в то, чтобы этого не произошло. В будках флаги висели до тех пор, пока их кто-нибудь не срывал, иногда день, иногда три недели. Так и получилось, что «окно» стало нашей личной галереей.
SPEECH(LESS) – это динамичный социальный проект, который ищет себе место в городской среде. В идеале мы хотели бы найти витрину в городе, где сможем размещать один или два флага, регулярно их меняя, и тогда прохожие увидят целую историю.
Вера: Как вы думаете, почему история политических заключенных из России может быть интересна лондонцам? Нет ли у вас ощущения, что тема войны в Украине и тем более российской оппозиции, которая так важна для многих из нас, в общей новостной и художественной повестке Великобритании кажется маргинальной?
Полина: Меня совершенно не волнует попытка предугадать заранее, что заинтересует зрителя. В своих работах мы говорим о том, что трогает нас. Тем не менее Россия – не остров где-то далеко и не отдельная планета. Два года назад стало окончательно ясно что всё, что там происходит выходит за её границы и влияет на весь мир. И люди в России не какие-то другие, «неправильные» и далекие «они», которые своим «неправильным» поведением допустили то, что произошло.
Вера: Сейчас ваша выставка идет в галерее современного искусства в городе Редкар. Расскажите пожалуйста, почему именно этот город и эта галерея?
Маша: Этим летом мы участвовали в групповой выставке с одним из наших флагов. Так кураторка Redcar Contemporary Art Gallery Миоко Ямашита узнала о нашем проекте и предложила нам сделать сольную выставку этой зимой. Жители Северного Йоркшира нас очень тепло приняли, люди приехали на открытие из других городов. Сложилась интересная беседа, кто-то вообще ничего не знал о том, что происходит в России, а некоторые, наоборот были очень хорошо осведомлены. Флаг “What would you do in my place?” помогает начать разговор, сделать его глубже, поэтому мы повесили его в витрину галереи.
Вера: Ваша довоенная практика была во многом связана с критикой существующих художественных институций, а в 2021-м вы даже создали свою резиденцию, которую описываете как «перевернутую», альтернативную другим существующим резиденциям. За довольно короткий срок вы успели принять там нескольких художников, провести летнюю школу и встречу кураторов. Поделитесь вашими впечатлениями о художественном мире в Лондоне? Есть ли здесь галереи, сообщества или группы, с которыми вы себя соотносите, и есть ли здесь что-то, что хотелось бы «перевернуть»?
Маша: Да, действительно, у нас не было традиционного опен-колла. Мы сами приглашали резидентов. В этом случае отказ могли получить мы, а не художник, как это обычно происходит. Такая форма никак не связана с критикой существующих институций. Мы считаем, что чем больше разных вариантов есть у художника, тем лучше.
Резиденция Pomidor — была первая в России домашняя резиденция, созданная художниками, она находилась у меня дома, где жили я и моя семья. В доме была просторная мастерская со спальней и отдельным входом, позволяющая резиденту чувствовать себя уединенно и свободно. Этот проект был как художественный так и образовательный, поэтому мы приглашали не только художников, но и других профессионалов. Резиденция была открыта для желающих их послушать.
Полина: Резиденция Pomidor работала с конца 2021 и до сентября 2022 гг. Из-за очень сложной обстановки, гнетущей атмосферы и цензуры все мероприятия приобретали все более закрытый характер, что, конечно, постепенно убивало её изначальную идею – «Резиденция» как пространство свободное от цензуры, самоцензуры, государственного и институционального давлений. Так что проект пока на паузе.
Маша: Мы не так давно в Лондоне, видно, что здесь очень много галерей и институций для любого искусства. Мы ищем места, которые заинтересованы в социальной повестке. Сейчас возникают новые интересные проекты, которые открывают эмигранты, и это очень вдохновляет.
